Что такое декриминализация?

Что такое декриминализация?

Президент РФ в послании Федеральному собранию РФ 2015 года предложил сделать так, чтобы молодые люди не попадали в тюрьму за мелкие преступления, для чего просил Госдуму РФ «перевести преступления, не представляющие большой общественной опасности, в разряд административных правонарушений».

Верховный суд, выполняя поручение Президента, ещё в декабре внёс предложение – декриминализовать побои и ряд других преступлений небольшой тяжести. Слово «декриминализировать» означает «перестать считать преступлением», то есть виновным общественно опасным уголовно наказуемым деянием.

Обратим внимание: главный признак преступления — общественная опасность. То есть не опасность для потерпевшего, а опасность для принятых отношений в обществе – когда делается то, что выходит вон из ряда нормального, что делаться не должно, что мешает обществу жить. Точного определения нет, ибо категория «общественная опасность» – из правовой науки, а не из законодательства, а в науке всегда есть разные школы и мнения. Простой обыватель с этой категорией не знаком, но подразумевается, что ему это и не надо, потому что преступления – это именно такие деяния, которые для всех очевидно преступают границы приемлемого для общества. И поэтому в обвинительном акте пишут: «сознавая общественно опасный характер своего деяния, обвиняемый…».

Юрист, если он не студент-двоечник, понимает разницу: формальные признаки преступления, указанные в статье Уголовного кодекса, – ещё не преступление. Нужен ещё умысел и общественная опасность. И даже если умысел есть:

УК РФ. Статья 14 ч.2. Не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности.

Побои – хрестоматийная иллюстрация разницы между преступлением и рядовым поступком (пусть и некрасивым). Формальные признаки – «насильственные действия, причинившие физическую боль, но не повлекшие» ущерба здоровью. К примеру, даже синяки-царапины – не считаются ущербом здоровью, они заживают сами. Но всем очевидно: это не значит, что можно побить соседа, который не так паркуется или играет ночью на саксофоне, или поколотить прохожего, который не уступил дорогу. Всем очевидно, что это недопустимый в обществе способ выяснения отношений между гражданами (субъектами с «автономными волями»). То есть это общественно опасное деяние. Преступление.

Но эти же формальные признаки имеют и массовые народные воспитательные средства – шлепки-подзатыльники-ремни. Их практикует примерно половина родителей, другая половина их не считает хорошим средством воспитания, но не видит в этом ничего страшного. И только 2% (для ремня 7%) считает это преступным.

Разумеется, нельзя считать ущербом общественным отношениям то, что входит в фактическую норму общественных отношений. Разумеется, неправда, что шлёпающий «сознаёт общественную опасность своего деяния». И уж само собой, в демократическом обществе нельзя считать преступлением то, что 95% преступлением не считает. Да и мотив шлепка у родителя – не только не антиобщественный, но наоборот: родитель чувствует ответственность за воспитание ребёнка (это его обязанность по закону) и стремится выработать рефлекс против антиобщественного поведения, чувство общественной нормы. Ровно такой же мотив, по какому государство наказывает взрослых – хоть уголовно, хоть административно. Только в сфере ответственности родителя.

Таким образом, родительские наказания (в указанных рамках — «без ущерба для здоровья») невозможно считать преступлением. Такой вывод вытекает и из правовой культуры, и из обычая общества (это социологический факт, не важно кто как к этому обычаю относится), и из опыта правоприменителей, которые предпочитают не лезть в дела семьи не столько из человеческой солидарности (сами имеют семьи), сколько из понимания, что сегодня жена заявление подала, завтра забрала.

Короче, статья «Побои» написана не про родительские наказания, хотя указанные в ней формальные признаки деяния подходят. И вообще не про семейные отношения. А про выяснение отношений с чужими людьми. Трудно представить, чтобы общество так же снисходительно относилось к битью чужих детей или чужих жён. Подавляющему большинству понятно – закон должен регулировать гражданские отношения (между чужими), а в семейные лезть не должен. В семье люди сами разберутся.

Итак,

Побить чужого человека – преступление.
Родительское наказание – не преступление,

а способ выполнения родительских обязанностей. Насколько удачный – это спор не о праве, а о педагогике.

Общество в целом так и жило, не придираясь к родителям, хотя и не было явной юридической нормы, что родительские наказания не несут состава преступления. В ней не было нужды, потому что среди правоприменителей ещё была правовая культура – понимали разницу между преступлением и формальными признаками преступления. И потому что в обществе не было вожделений, которые заставляют эту культуру отбрасывать, не было интереса взламывать семьи, чтобы добывать из них детей для привилегированных опекунов.

Но в последние годы эта культура отброшена. Мы видим всплеск привлечения родителей за подзатыльники. Тон задаёт прокуратура – словно прокуроры стали вдруг теми студентами-двоечниками, и довольствуются формальными признаками. Я не раз наблюдал, как у моих подзащитных дознаватель закрывала дело по незначительности, но надзирающий прокурор заставлял его возобновить. И уже другая дознаватель, застегнувшись на все пуговички, вынуждена была вымучивать те самые лживые слова в обвинительном акте: «сознавая общественно опасный характер , приступила к реализации своего умысла…».

Процедура преследования извращает жизненную суть семейных отношений и на судебной стадии: потерпевший (ребёнок) н обвиняемый (мать) не могут примириться! Хотя в жизни они давно, почти сразу после шлепка, примирились – обнялись и живут себе дальше, в процессе ребёнка представляет («спасает», «защищает») тот самый прокурор, с отнюдь не детским отношением к матери чужого ему ребёнка и с установкой нагнетать показатель осуждаемости по родительским побоям.

То есть ювенальный тренд прокуратуры заставляет её отбрасывать правовую культуру, привлекать родителей за побои (ещё раз напомню — речь не об истязаниях), разрушать семьи.

И вот Верховный суд, идя навстречу Президенту, предложил декриминализировать побои. Не вообще побои, а только «первые побои», и то кроме самых опасных — тех, которые совершаются из хулиганских побуждений или из ненависти к широкой группе людей или убеждений. Это было никак не связано с родительскими делами. Речь как раз шла, условно говоря, о драках с соседями. То есть было предложено обходиться административным наказанием, если битьё имело целью чего-то от соседа добиться, и если бивший попался на битье впервые (если один раз, то это теперь нормально, то есть не будет считается общественно опасным!!). А для «самых опасных» побоев сроки санкции резко увеличились – с трёх месяцев до двух лет.

Декриминализация – это в первую очередь, уменьшение нагрузки на органы расследования. Она означает резкое упрощение разбирательства – потому что процедура уголовного обвинения сложна (и это правильно – обвинить гражданина в преступлении и должно быть непросто). Она сложна, но часто ничем не кончается – стороны-соседи успевают примириться и тот самый прокурор не может им в этом помешать. С точки зрения последствий для побившего, перевод битья в административный разряд спасает его от возможного ярлыка «судимость», но в других отношениях облегчение участи иллюзорно: разбирательство становится проще, быстрее, наказание неотвратимее и не обязательно менее суровое.

В родительской среде слово «декриминализация» породило надежду на то, что перестанут уголовно преследовать родителей. Хотя, повторюсь, речь в законопроекте сразу шла только о первом шлепке, и за него предлагался неотвратимый штраф «от 5000 рублей» — огромная сумма для одинокой матери в деревне (25 кг круп – это еда на месяц). То есть радоваться было особенно нечему. А принципиально правильный, культурный (в смысле именно правовой культуры) лозунг «прекратите преследовать за родительские наказания» выдвигать не решались, опасаясь быть понятыми так, будто они физические наказания пропагандируют. На самом деле речь идёт не о пропаганде, а о констатации – родители выполняют свои обязанности так, как умеют и как позволяют им условия жизни («педагогическая ситуация»). В соответствии с тем, как это делалось в их традициях. И никому не может быть позволено учить русский народ, как ему воспитывать своих детей.

Однако, случилось не предвиденное – подозреваю, не только родителями, но и Президентом, и Верховным судом. Уже после первого чтения налетели те, кто давно муссировал тему семейно-бытового насилия. Люди с сознанием, извращённым даже на фоне тех 2-7%, которые считают физические наказания преступлением. Люди, которые считают, что бить чужих – не так страшно, как своих. Что родственные побои — и есть самые опасные. Они ненавидят семью в принципе, считая её формой тоталитарной деспотии. Они признают только права отдельных индивидов. На русский язык их выражения даже трудно переводимы: они говорят о «правах человека женщин» (women human rights), «правах человека детей» (children human rights). Но их ум и совесть витают не в традициях народов России, а в международных извращенческих кругах ювенального и феминистского толка.

И в законопроект Верховного суда внесли поправки, радикально изменяющие смысл и концепцию закона. Что после первого чтения уже недопустимо. По предложению Правительства и депутата Крашенинникова внесено огромное количество поправок, в том числе:

1) вводится новый квалифицирующий признак преступления – «побои в отношении близких лиц». То есть то, что не должно было считаться преступлением, а, самое большее, некрасивым поступком, теперь хотят явно считать преступлением. Причём, по технике это сделано безобразно – признак, связанный с отношением к потерпевшему («близкие лица») рядоположен с признаками по мотивам преступления.

2) для такого «семейного насилия» отменена возможность примирения сторон. То есть миротворческие способности самого общества насильственно выключаются.

В итоге уголовное преследование за побои не только не уменьшается, а наоборот, распространяется на тех, кого сейчас оно обходило (или должно было обходить) стороной – на половину взрослого населения. Причём, без права на примирение, что трудно объяснить иначе как ненавистью к семье.

Казалось бы, такое могут проводить только люди с психическим комплексами. Может быть, это те, которым не удалось семейное счастье, которые завидуют нормальному трудному счастью нормальных семей и хотят его разрушить? Может быть, те, кого в детстве неправильно шлёпали (без любви), и они затаили обиду на всех родителей страны? Такими вполне могут быть какие-нибудь феминистки.

Но это если считать голосующих думающими и самостоятельными. А они могут оказаться безразличными к сути дела людьми, голосующими как им велят кормящие их структуры. Или даже извлекающими выгоду из разрушения семьи в виде добычи детей для рынка привилегированного родительства – в корыстных и более грязных целях.

Так или иначе, вместо декриминализации преступления, намечена криминализация массовой практики, по которой половину народа можно посадить. Это новая ступень эволюции (точнее, инволюции, сворачивания) семейного права: сначала за родительские наказания стали наказывать как за побои, а теперь именно этот вид побоев причислен к самым опасным.

Уже который раз поручения Президента исполняются наоборот.

Так, 9 февраля 2013 года президент обещал не допустить социальный патронат. Его переименовали в «социальное сопровождение» и провели.

Теперь вот – поручение о декриминализации привело к криминализации. Может быть, лучше, если бы Президент не давал никаких поручений, пока не сменит исполнительную власть, столь зависимую от западных извращений?

Но сейчас от него требуется одно — быть готовым наложить вето. Потому что антисемейные силы очень торопятся.


2018.01.22

«Чувство безнаказанности привело к усилению агрессии»

В феврале исполнится год, как в России приняли закон о декриминализации побоев. «Семейных» агрессоров теперь за оставленные синяки и ссадины не отправляют в колонии, а штрафуют. Противники изменений предсказывали, что нововведения развяжут руки людям, которые потенциально могут совершить насилие. Пессимистичные прогнозы начали сбываться. О том, к чему привела гуманизация законодательства, — в материале Znak.com.

face to face/Instagram/Global Look Press

Трагедии от Камчатки до Москвы

Спустя пять лет после свадьбы житель подмосковного Серпухова Дмитрий Грачев заподозрил, что его красивая брюнетка-жена Маргарита изменяет ему. Он несколько раз избил ее, а потом вывез в лес и, угрожая ножом, заставил жену признаться в измене. После этого она обратилась в полицию, но там решили, что могут помочь только профилактической беседой с мужчиной. Беседа эта прошла по телефону. Через некоторое время Грачев снова вывез свою 25-летнюю жену в лес, но в этот раз угрозами и избиениями не ограничился. Он сначала сломал ей пальцы на руках, а потом отрубил кисти топором. Сразу после этого Дмитрий отвез жену в больницу, где ей сделали срочную операцию. Одну кисть удалось спасти. История прогремела на всю страну.

Еще одна кровавая семейная драма разыгралась в Солнечногорске, где муж убил 28-летнюю Елену Вербу. По сведениям ряда СМИ, она получила 48 ножевых ранений. Убийцей оказался бывший сотрудник ФСКН Сергей Гусятников. Полиция знала, что жизнь девушки под угрозой. Она не раз снимала побои у медиков и сообщала об этом силовикам, но действенных мер предпринято также не было.

Не менее большой резонанс вызвало дело Галины Каторовой из Находки. Муж избивал ее на протяжении нескольких лет, пока она не схватила нож и не нанесла ему 11 ранений, одно из которых стало смертельным. Теперь Каторову судят за умышленное убийство. С другого ракурса на тему побоев заставила взглянуть история из Петропавловска-Камчатского. Там офицер Минобороны Андрей Зайцев избежал наказания за побои ребенку, который случайно попал снежком по его машине.

Этих историй могло бы не случиться, если бы в феврале 2017 года не начал действовать резонансный закон о декриминализации побоев в семье. Он вывел семейные побои (действия, «причинившие физическую боль, но не повлекшие последствий») из действия УК и сделал их административным нарушением. Уголовное наказание сохранили лишь для побоев из хулиганских побуждений или тех, что наносились по причине розни (национальной, религиозной или социальной). При этом в приказе Минздрава было уточнено: если человек получил ссадины и гематомы, это не должно расцениваться как причинение вреда здоровью. Уголовная ответственность для семейных агрессоров наступает, лишь если уже получивший «административку» побил человека вновь (статья 116.1 УК РФ). Максимальное наказание за такое — три месяца ареста.

Одной из самых активных защитниц декриминализации бытовых побоев стала сенатор Елена Мизулина. Она заявляла, что «наказания не должны противоречить системе семейных ценностей», декриминализация «позволит оградить семьи от необоснованного вторжения». Политик объясняла, что иногда «за шлепок или подзатыльник» полиция отнимает у детей родителей, а это недопустимо. Мизулина поясняла, что после первой гуманизации статьи в 2016 году сложилась ситуация, когда побои от незнакомого человека наказывались мягко, по Административному кодексу, а те же действия от члена семьи — уже по УК.

Скептики же говорили, что наличие уголовной ответственности за побои было не идеальной, но все-таки действенной превентивной мерой для семейных дебоширов. В итоге законодатели встали на сторону Мизулиной, отменив наказание за совершенные впервые «семейные» побои.

Трехкратный рост числа жалоб

Замдиректора национального центра по предотвращению насилия «Анна» Андрей Синельников в разговоре с корреспондентом Znak.com напомнил, что адвокаты и правозащитники изначально предупреждали: людям, склонным к насилию, новое законодательство развяжет руки. Кажется, так и случилось. После декриминализации побоев существенно выросло число обращений от пострадавших. В основном помощи ищут жены домашних тиранов, не нашедшие поддержки в полиции и социальных службах. В 2014 году «Анна» принимала 8 тысяч таких звонков, в 2016 году — 20 тысяч, в 2017-м — около 26 тысяч, рассказали в центре. «Тенденцию роста мы связываем с прошлогодними изменениями в законодательстве, а также тем, что люди начали искать различные варианты получения помощи, причем не только психологической», — говорит Синельников.

Одной из примет нынешнего времени, продолжает представитель центра «Анна», стало увеличение числа убежищ для женщин. Такие места стали появляться во многих регионах России и представляют собой частные квартиры или стационары при государственных кризисных центрах. Туда жертвы домашнего насилия помещаются в целях безопасности. По сведениям центра «Анна», в 2002 году подобных приютов в России действовало 12, сейчас — уже 95.

Елена Верба не раз жаловалась полицейским на избивавшего ее мужа. В конце концов он зарезал ее, нанеся 48 ножевых раненийКадр «Солнечногорского ТВ»

«Чувство безнаказанности привело к усилению агрессии, такое мы прогнозировали еще на стадии разговоров о декриминализации. Важно понимать, что насилие в семье — это систематическое явление, и каждый раз эпизоды побоев могут становиться жестче. Те случаи, о которых вы говорите (случаи Грачева и Вербы — Znak .com) — показательный пример», — говорит Синельников.

Правовой и денежный барьеры

В декабре 2017 года глава МВД Владимир Колокольцев сообщил, что к концу сентября 2017 года полицейскими было зарегистрировано свыше 164 тысяч случаев нанесения побоев, при этом в качестве преступлений (то есть в рамках УК) расследовалось лишь около 7 тысяч таких фактов. Проблемой, по словам министра, стало то, что хотя закон даже по КоАП дает возможность отправлять нарушителей под арест или привлекать к обязательным работам, суды явно предпочитают назначать штрафы.

«Более чем в 70% случаев по административным делам о побоях судами принимаются решения о назначении штрафа, что не в полной мере отвечает целям наказания. Зачастую данная мера не является серьезным сдерживающим фактором, а когда речь идет о близких людях, накладывает на семью еще и дополнительную финансовую нагрузку», — заявил глава МВД. Уже 15 января этого года стало известно, что МВД вместе с Минюстом планируют исключить наказание в виде штрафа за побои из соответствующей статьи КоАП — в этом случае останутся только административный арест или обязательные работы.

Руководитель проекта «Насилию.net» Анна Ривина добавляет, что денежное взыскание ложится бременем не на карман обидчика, а на семейный бюджет. Учитывая непростую экономическую обстановку в стране, женщине теперь проще промолчать, чем лишиться 5–30 тысяч рублей. «Получается палка о двух концах. Вроде надо сообщить о побоях куда надо, но потом самой же придется заплатить за то, что тебя побили. И в следующий раз жертва серьезно подумает — а стоит ли подавать заявление? — говорит юрист. — В результате она будет хранить в себе обиду и терпеть вероятные новые обиды от мужа. Кавээнщики по ТВ не раз шутили: «Спасибо Госдуме, теперь можно бить!». И многие восприняли декриминализацию именно так. Раньше наличие уголовной ответственности при первом насилии служило хоть какой-то превентивной мерой для людей, склонных к агрессии. А сейчас штрафы многих не останавливают, поэтому и фиксируется рост числа насильственных действий».

Галина Каторова жаловалась на побои со стороны мужа в полицию, но не получила помощи. В конце концов она не выдержала и убила супругаChange.org

При этом от правоохранителей приходится добиваться реакции на семейное насилие, говорит Андрей Синельников. По его словам, часто правоохранители не уверены, что дело дойдет до суда, — жертвы, например, могут забрать свои заявления, примирившись на время с обидчиком.

Допуская такой исход, силовики, заваленные бумажной работой, отговаривают пострадавших требовать возбуждения дела. Или вовсе отказываются выезжать на вызовы, не считая мелкую «административку» приоритетом. В итоге, когда насилие повторяется, пострадавшие уже не видят смысла обращаться в полицию, поясняет адвокат, соавтор проекта закона о профилактике семейно-бытового насилия Мари Давтян. По ее словам, даже если административное дело дойдет до суда, ждать его рассмотрения придется долго.

«Анализ обращений на наш телефон доверия показывает, что 80% жертв домашнего насилия не обращались за помощью к полиции. А 75% из тех, кто позвонил в нашу организацию, остались не удовлетворены результатом их обращения в полицию», — подытожил Синельников. Его поддерживает Ривина: «В случае с Грачевыми из Подмосковья участковый связался с ними только спустя 18 дней после обращения и просто провел беседу. Это говорит о том, что полицейские расценивают это не как проблему, а как семейную склоку, мол, не нужно выносить сор из избы».

С другой стороны, серьезные сложности возникают со статьей 116.1 УК РФ, говорящей о повторных побоях, поскольку она относится к категории частного обвинения. Это значит, что дела по ней возбуждаются мировым судьей, расследованием должен заниматься сам заявитель, то есть лично собирать доказательства, оформить документы по всем юридическим правилам, а потом доказывать обвинение в судебном процессе. Неподготовленному человеку это сделать сложно.

«Что на выходе? Хотели упростить процедуру привлечения к ответственности, а получили сложности процессуального порядка. Если человеку недостаточно штрафа для обидчика, как его привлечь к уголовной ответственности? Только ждать повторения побоев», — сетует Давтян.

До суда доходит только 3% случаев насилия

Судейское сообщество пока анализирует сведения о приговорах по делам о побоях за 2017 год. Судебный департамент Верховного суда ранее представил предварительную статистику. Из нее следует, что наказывать за избиения в России стали чаще. Указывается, что в 2015 году, когда за побои предусматривалась уголовная ответственность, из 59 500 обвиняемых были осуждены лишь 16 200 человек. А только за первое полугодие 2017 года (меньше чем за пять месяцев действий новых правил) наказание за аналогичное правонарушение получили 51 689 человек (всего было рассмотрено 72 333 таких дела). 28% протоколов были по тем или иным причинам отклонены судьями, в том числе по 4500 случаям (6,2%) было прекращено административное производство.

Андрей Синельников на это отмечает, что в статистику попадают только те случаи, по которым были возбуждены дела и начато расследование. По его словам, в действительности до судебного разбирательства доходят только 3% случаев домашнего насилия — они и отражаются в статистике. Это отчасти подтверждается приведенной Колокольцевым информацией (о 7 тысячах фактах расследований при 164 тысячах случаях нанесения побоев).

Отметим, что в предыдущие годы МВД приводило другие цифры. Так, с января 2015 по сентябрь 2016 года правоохранители зарегистрировали 97 тыс. преступлений в сфере семейно-бытовых отношений, из них чуть менее трети (30,2 тыс.) составляют именно побои, следует из ранней статистики МВД.

Профилактика, наказание, помощь

Собеседники Znak.com указывают, что для выхода из сложившейся ситуации необходимо слияние трех составляющих: профилактики, наказания и помощи пострадавшим. В первую очередь предлагается перевести дела о домашних побоях в категорию частно-публичного обвинения. Это снимет с потерпевших непосильную для них обязанность самим расследовать преступление. При этом необходимо узаконить формулировку «насилие в отношении близких лиц».

Также юристы настаивают на принятии специального закона о профилактике семейно-бытового насилия — подобные документы действуют в странах Западной и Восточной Европы, а также СНГ.

По статистике, при их наличии случаи побоев в семье сокращаются в среднем на 30%.

Соответствующий законопроект в России написан, но не может выйти за пределы профильного комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей. Документ, в частности, вводит охранный ордер, который не позволит обидчикам приближаться к своим жертвам. То есть не женщина, которую избили, должна будет идти в реабилитационный центр или уезжать к родственникам, а на время разбирательства из дома уходит ее супруг. Также предлагается поднять вопрос о программах по реабилитации жертв и преступников. Агрессоров, например, могут обязать посещать специальные курсы по работе с гневом. В противном случае их ждет дополнительное наказание.

«Закон о профилактике насилия нужен, так как сейчас побои не воспринимаются как что-то недопустимое. Необходимо изменить отношение к насилию как норме, что произошло после декриминализации. Важно также понимать, что проблема шире. Жертвами агрессоров становятся не только жены и дети, но и пожилые люди. У последних, например, родственники могут силой отбирать пенсии. А старикам трудно пожаловаться на них, потому что общество осудит их самих. И выходит, что члены семьи остаются наедине со своей проблемой. То есть нужен комплексный подход к решению проблемы, и чем быстрее — тем лучше», — резюмирует Ривина.

Хочешь, чтобы в стране были независимые СМИ? Поддержи Znak.com

Поделись Автор

Декриминализация – это одна из категорий, относящихся к уголовному праву. Ей, к сожалению, посвящены лишь немногочисленные работы юристов и ученых. Обычно этот институт упоминается в обсуждениях эффективности тех или иных законодательных актов. Что такое декриминализация уголовных статей и для чего она используется? Каковы причины исключения статей, устанавливающих отдельные преступления, из законодательных актов? Нужна ли декриминализация Уголовного кодекса? Какие последствия понижения степени ответственности или полной ее отмены за совершение определенных действий? Возможна ли полная декриминализация общества в теперешней действительности? Поищем ответы на все вопросы.

Понятие

Иногда в правовой реальности складываются такие обстоятельства, при которых определенные деяния, закрепленные в Уголовном кодексе в качестве запрещенных и наказуемых, теряют признак общественной опасности. Такие процессы происходят с изменением социальных отношений. В подобных случаях и происходит декриминализация. Это означает, что государство в лице законодателя признает нецелесообразность уголовно-правовой борьбы с такого рода действиями либо бездействиями и отменяет наказание за их совершение. Следует отметить, что декриминализация – это процесс, возникающий не только в сфере криминальных отношений. Это явление может происходить и в рамках административного, гражданского, трудового права. Однако все же чаще всего имеет место декриминализация преступлений небольшой тяжести и применение к этим деяниям других видов ответственности.

Причины

Декриминализация – это явление, которое имеет разноплановое значение. Во-первых, она носит гуманный характер. Это проявляется в том, что за некоторые запрещенные деяния снижается ответственность, за их совершение назначаются более легкие виды наказания, а также изменяется порядок и сроки снятия судимости. Во-вторых, декриминализация – это явление, обусловленное здравым смыслом. Зачем перегружать тексты кодексов неактуальными статьями, которые содержат ответственность за деяния, которые потеряли общественную опасность или в настоящих условиях жизни не совершаются? В-третьих, этот процесс имеет и статистическое значение. Так, при изучении и сопоставлении теории и практики устанавливается, что за совершение какого-либо конкретного преступления законом устанавливается альтернативная ответственность (к примеру, лишение свободы или штраф), а практика показывает, что судами практически в 100% случаев применяется лишь второе из указанных наказание.

Полное исключение

Чаще всего определенный поступок, который ранее объявлялся криминальным и был зафиксирован в одной из статей УК, перестает быть преступлением и перемещается в тексты других законодательных актов. Такая утрата общественной опасности является полной. К примеру, полная декриминализация преступлений небольшой тяжести означает, что за совершение данных деяний не может применяться уголовная ответственность. Однако при переносе этих поступков в качестве противоправных в Административный, Гражданский или Трудовой кодексы они могут быть наказуемы в соответствии с предписаниями этих актов.

Не совсем преступление

Неполная декриминализация — это явление, которое возникает в тех случаях, когда какой-либо поступок продолжает считаться преступлением в соответствии с УК, но, несмотря на это, соответствующим органам власти предоставляется правомочие в определенных случаях освободить нарушителя закона от уголовной ответственности, заменив ее административной либо же дисциплинарной. В этом случае создается ситуация, в которой законодатель сам не может определить, относить ли это деяние к преступлениям либо нет. К подобным проступкам относятся общественно опасные действия либо бездействия, за совершение которых УК предусматривает сравнительно мягкое наказание – максимум годичное лишение свободы или другую легкую ответственность (к примеру, штраф, общественные работы).

Эффективность

В РФ был разработан не один законопроект о декриминализации, и ни один из них был принят. В связи с этим у многих людей, как представителей науки, так и у далеких от этой сферы категорий людей, возникает закономерный вопрос о том, является ли эффективным подобный процесс? Статистика неумолимо подтверждает тот факт, что рост преступности является очевидным. Многими учеными высказывается мнение о том, что в подобных условиях не являются целесообразными гуманные меры по смягчению или отмене наказаний за некоторые проступки.

Перспективы

Прежде всего, главнейшей задачей государства является не стремительная декриминализация преступлений, а борьба с преступностью. В настоящее время это политическое направление осуществляется как на национальном, так и на международном уровнях. В условиях современной реальности главное – переломить процесс криминализации общества, не допустить повышения показателей преступности. Уже остановка роста совершения правовых проступков – отличный показатель. И лишь после этого стоит говорить о приоритетной задаче декриминализации общества. Однако может ли этот процесс быть абсолютно законченным? Пока что, исходя из знаний о человеческой природе, о возможности полной декриминализации речи не идет.

И.Е. НИКОНОВ
Никонов И.Е., аспирант кафедры уголовного права и уголовного процесса юридического факультета Московского государственного открытого университета (МГОУ).
На практике нередко возникают ситуации, когда виновный ради достижения определенных преступных целей (в данном случае цель отомстить или воспрепятствовать исполнению каких-либо законных действий тех или иных должностных лиц) прибегает к воздействию на лиц, жизнь, здоровье и благополучие которых важны такому должностному лицу, на которое направлено данное преступное воздействие. Поэтому помимо самих лиц, указанных в диспозициях статей, уголовно-правовой охране подлежат и близкие им лица, что и является объектом рассмотрения данной статьи. Данное понятие в подавляющем большинстве случаев связано с посягательствами на лиц в связи с исполнением ими своей служебной деятельности либо выполнением общественного долга. Обращение к ретроспективе, по нашему мнению, обеспечит более полный и всесторонний анализ интересующего нас понятия. История его законодательного использования не столь велика, и данное понятие является относительно новым в доктрине уголовного права.
Впервые в законодательных актах ответственность за преступление не только против лица, исполняющего определенную законную общественно полезную деятельность, но и его близких появилась в Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. Однако это произошло незадолго до окончания его действия. Так, первой нормой, содержащей данное понятие, являлась ст. 176.2 УК РСФСР, регламентировавшая ответственность за угрозу или насильственные действия в отношении судьи, должностного лица правоохранительного или контролирующего органа и их близких родственников. Данная статья была включена в состав УК РСФСР Указом Президиума Верховного Совета РСФСР «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях» от 11 декабря 1989 г. .
———————————
Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1989. N 50. Ст. 1477.
Дальнейшее расширение законодательного использования данного понятия произошло в связи с принятием Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в УК РСФСР и УПК РСФСР» от 24 апреля 1995 г. N 61-ФЗ . Данный законодательный акт ввел понятие близких родственников в целый ряд уголовно-правовых норм. Им были изменены редакции ст. ст. 102 УК РСФСР (умышленное убийство), 108 УК РСФСР (умышленное тяжкое телесное повреждение), 109 УК РСФСР (умышленное менее тяжкое телесное повреждение), ч. 2 ст. 149 УК РСФСР (умышленное уничтожение или повреждение имущества), 176.2 УК РСФСР (угроза или насильственные действия в отношении судьи, должностного лица правоохранительного или контролирующего органа и их близких родственников), 184.1 УК РСФСР (разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи, должностного лица правоохранительного или контролирующего органа и их близких родственников).
———————————
Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 17. Ст. 1471.
Включенное законодателем в ряд уголовно-правовых норм понятие близких родственников вызвало необходимость его законодательного определения. Появившись в УК РСФСР в 1989 г., оно не нашло отражения в постановлениях Пленума Верховного Суда СССР. Внесение изменений в редакцию ст. 102 УК РСФСР в 1995 г. также не было разъяснено Пленумом Верховного Суда РФ, т.к. действовавшее в тот период Постановление Пленума Верховного Суда СССР «О судебной практике по делам об умышленных убийствах» от 22 декабря 1992 г. N 15 вышло до рассматриваемых изменений в УК РСФСР, а следующее Постановление Пленума по данному вопросу вышло уже после принятия нового УК РФ 1996 г. Для уяснения содержания этого понятия необходимо было обращаться к нормам уголовно-процессуального законодательства. Ст. 34 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (с последующими изменениями) в п. 9 раскрывала его содержание: «близкие родственники» — родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и сестры, дед, бабка, внуки, а также супруг .
———————————
Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР от 27 октября 1960 г. Принят третьей сессией ВС РСФСР пятого созыва 27 октября 1960 г. (с последующими изменениями).
Как видно из определения данного понятия, содержащегося в уголовно-процессуальном законодательстве, круг лиц был предельно ясен. Такое положение сохранялось до принятия Уголовного кодекса РФ, в котором понятие «близкие родственники» было заменено на более широкое по своему содержанию понятие «близкие лица». Такие изменения привели к новой необходимости определения содержания данного понятия. Обращение к нормам УПК РСФСР уже не имело смысла, т.к. содержания данного термина там не давалось.
В юридической литературе того времени авторами предлагались различные формулировки содержания данного понятия, но по смыслу они были близки. Например, А.В. Наумов определял понятие «близкие лица» следующим образом: к близким относятся в первую очередь близкие родственники (родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и сестры, дед, бабка, внуки, а также супруги), а также иные лица, являющиеся близкими для соответствующего лица . Другие авторы определяли его так: «Под близкими потерпевшего понимаются как его близкие родственники (родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и сестры, дед, бабка, внуки, а также супруг), так и иные лица, интересы которых в силу сложившихся жизненных обстоятельств дороги потерпевшему (например, двоюродные братья и сестры, невеста, сожитель, друзья)» . Несколько другое определение данного понятия предлагала Л.А. Андреева: «Близким может быть признан любой человек, смерть которого являлась серьезной душевной травмой для потерпевшего» .
———————————
Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М., 1996. С. 413.
Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Под ред. А.И. Рарога. 2-е изд. М., 1997. С. 19 — 20. На наш взгляд, здесь допущена ошибка в формулировке, и в данном определении имелись в виду не близкие потерпевшего, а близкие лиц, указанных в п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Андреева Л.А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. СПб., 1998. С. 8.
Как видно из вышеприведенных примеров, определения начинались с понятия «близкие родственники», содержавшегося в УПК РСФСР, а затем авторы пытались определить круг иных близких лиц. Такое положение, когда не было официального толкования данного понятия и обращение к нормам иных областей права не давало исчерпывающего ответа, сохранялось до принятия Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999 г. N 1. В п. 6 данного Постановления содержится следующее разъяснение относительно содержания понятия «близкие лица»: к близким потерпевшему лицам наряду с близкими родственниками могут относиться иные лица, состоящие с ним в родстве, свойстве (родственники супруга), а также лица, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему в силу сложившихся личных отношений .
———————————
Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 3.
Однако, не обращая внимание на содержание самого круга лиц, включенных в рассматриваемое понятие, хотелось бы обратить внимание на неверную, на наш взгляд, формулировку «кто и кому является близким лицом». По смыслу п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ (и других норм, содержащих рассматриваемое понятие) помимо посягательств, направленных на самих лиц в связи с исполнением ими своих служебных обязанностей или выполнением общественного долга, посягательства могут быть направлены и на их близких для достижения виновным преступного результата, которым может быть месть или цель запугивания лиц для воспрепятствования исполнению им правомерных общественно полезных действий. И для достижения преступных целей виновный может избрать метод воздействия (убийство, применение насилия, угрозы) на близких того лица, которому он пытается отомстить или воспрепятствовать (повлиять, добиться нужного ему результата) дальнейшей законной деятельности. Однако разъяснения Пленума начинаются со слов: «К близким потерпевшему лицам относятся…» и заканчиваются словами: «…а также лица, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему…», следовательно, имеется в виду, что указанные далее лица являются не возможными потерпевшими от такого преступления, а близкими потерпевшему. Данная формулировка понятия «близкие лица» (п. 6 Постановления Пленума от 27 января 1999 г. N 1), на наш взгляд, является некорректной и искажает суть вопроса, поэтому ее стоит изменить и дать, например, в следующей редакции: «К потерпевшим от данного преступления относятся также и близкие указанных в статье лиц, под которыми следует понимать…» или: «Под близкими лицами в данной статье следует понимать…» и т.д.
Представляется затруднительным однозначно ответить на вопрос, что именно имел в виду Пленум Верховного Суда РФ, но вышеизложенное не исключает иного подхода.
Деяния, предусмотренные УК РФ, в которых регламентируется ответственность за преступления против лиц и их близких в связи с исполнением первыми своей служебной деятельности или общественного долга, являются двух- или более объектными. В качестве одного объекта выступают жизнь, здоровье, честь и достоинство и т.д. лица, выполняющего такую деятельность, или близкого ему лица, в качестве другого — общественные отношения, обеспечивающие лицу возможность осуществлять свою служебную или общественную деятельность, а также в некоторых нормах нормальная деятельность органов правосудия и предварительного расследования (в преступлениях против правосудия), порядок управления и т.д. Разъяснения Пленума относятся к ст. 105 УК РФ, в которой предусмотрено двухобъектное преступление: 1) жизнь потерпевшего; 2) общественные отношения, обеспечивающие нормальное исполнение лицом своих служебных обязанностей или выполнение общественной деятельности (долга). В случае, когда виновный в достижении преступных целей (мести за законную служебную или общественную деятельность либо цели воспрепятствования такой деятельности) посягает на жизнь одного из близких лицу, осуществляющему такую деятельность (или осуществившему в прошлом в случае мести), вред причиняется жизни потерпевшего, общественным отношениям, обеспечивающим нормальное исполнение лицом своих служебных обязанностей или выполнение общественной деятельности (долга), а в связи с этим и самому лицу. Таким образом, в случае посягательств на близких указанных в статье лиц потерпевшими от такого деяния выступают два лица.
Пленум Верховного Суда РФ к близким лицам относит: 1) близких родственников; 2) лиц, состоящих в родстве, свойстве; 3) иных лиц, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему (лицу, которому виновный желает отомстить или воспрепятствовать) в силу сложившихся личных отношений. Уголовное законодательство не раскрывает содержания данных понятий, и поэтому необходимо обращаться к законодательству иных отраслей.
Понятие близких родственников с неизменным содержанием (по сравнению с УПК РСФСР) содержится в п. 4 ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса РФ . Данная норма УПК РФ к близким родственникам относит: супруга, супругу, родителей, детей, усыновителей, усыновленных, родных братьев и сестер, дедушку, бабушку, внуков.
———————————
Принят Государственной Думой 22 ноября 2001 года (с последующими изменениями).
Далее в вышеуказанном Постановлении говорится об иных лицах, состоящих в родстве, свойстве. Под состоящими в свойстве имеются в виду родственники супруга. Для уяснения понятия состоящих в родстве необходимо обращаться к нормам уголовно-процессуального законодательства, где в п. 37 ст. 5 УПК РФ указано, что родственники — это все иные лица, за исключением близких родственников, состоящие в родстве. Под иными лицами, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему (лицу, которому виновный желает отомстить или воспрепятствовать) в силу сложившихся личных отношений, следует понимать друзей, знакомых, сослуживцев и т.д., причинение вреда которым было бы серьезной душевной травмой для лица, которому виновный желает отомстить или воспрепятствовать его правомерной деятельности.
Таким образом, можно сформулировать перечень лиц, входящих в уголовно-правовое понятие близких лиц. Близкие лица: 1) близкие родственники (супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки); 2) иные лица, состоящие в родстве (двоюродные братья и сестры, племянники, племянницы и т.д.), свойстве (родственники супруга); 3) иные лица, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему (лицу, которому виновный желает отомстить или воспрепятствовать) в силу сложившихся личных отношений. К ним относятся любые лица, причинение вреда которым было бы серьезной душевной травмой для лица, которому виновный желает отомстить или воспрепятствовать его правомерной деятельности.
Выше приведено содержание именно уголовно-правового понятия «близких лиц», т.к. все та же ст. 5 УПК РФ регламентирует данное понятие по-иному. В соответствии с п. 3 ст. 5 УПК РФ близкие лица — это иные, за исключением близких родственников и родственников, лица, состоящие в свойстве с потерпевшим, свидетелем, а также лица, жизнь, здоровье и благополучие которых дороги потерпевшему, свидетелю в силу сложившихся личных отношений. Как видно, разница состоит в том, что в данном случае исключаются близкие родственники и родственники (т.е. лица, состоящие в родстве).
Судебная практика свидетельствует о том, что в основном посягательства совершаются на близких родственников лица, исполняющего определенные обязанности. Приведем следующий пример. В Московском областном суде рассматривалось дело по обвинению Л. в совершении кражи чужого имущества в составе организованной группы. В ходе судебного разбирательства в адрес судьи многократно высказывались угрозы по телефону с требованием вынесения оправдательного приговора в отношении Л. Угрозы адресовались как судье, так и его близким, а именно — супруге. В ходе оперативных мероприятий установить автора угроз не удалось. Л. был осужден к лишению свободы. Через несколько дней было совершено нападение на супругу судьи. В результате чего ей был причинен тяжкий вред здоровью. В ходе оперативных мероприятий удалось установить, что данное деяние совершено двоюродным братом Л., а благодаря проведенной экспертизе записи голоса с угрозами в адрес судьи удалось установить его причастность и к этим противоправным действиям. Данные деяния были квалифицированы по ч. 1 ст. 296 и ст. 295 УК РФ.
Однако факт совершения противоправных

ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В СЛУЧАЕ, ПРЕДУСМОТРЕННОМ ЗАКОНОДАТЕЛЕМ В ПРИМЕЧАНИИ К СТ. 122 УК РФ «

Ш—1

УНИВЕРСИТЕТА

O.E. Кугафина (МПОА)

Елена Владимировна БОЧКАРЕВА,

К ВОПРОСУ О ДЕКРИМИНАЛИЗАЦИИ

СЕМЕЙНЫХ ПОБОЕВ

Аннотация. В статье рассмотрен причинный комплекс широко обсуждаемой среди ученых-криминологов проблемы декриминализации семейных побоев, которая представляет собой проблему переквалификации части уголовно наказуемых деяний, перевода их в разряд административных, дисциплинарных и иных правонарушений либо правомерных действий. В статье проанализированы аргументы против декриминализации семейных побоев. Автор приходит к выводу, что в настоящее время декриминализация семейных побоев недопустима, следовательно, необходимо сохранить уголовную ответственность за побои в отношении близких лиц.

Ключевые слова: декриминализация, семейные побои, правонарушение, уголовно-наказуемые деяния, уголовная ответственность, законодательство, свидетель.

DOI: 10.17803/2311-5998.2017.35.7.208-212

E. V. BOCHKAREVA,

Post-Graduate of the Department of Criminology and Penal Law Kutafin Moscow

State Law University (MSAL) lena.bochkareva.lena@gmail.com 125993, Russia, Moscow, Sadovaya-Kudrinskaya Str., 9

TO THE ISSUE OF DECRIMINALIZATION OF DOMESTIC VIOLENCE

В настоящее время в прессе и обществе широко обсуждаются аргументы за и против декриминализации семейных побоев. К побоям относятся следующие поверхностные повреждения: ссадина; кровоподтек; ушиб мяг-© Е. В. Бочкарева, 2017 ких тканей, включающий кровоподтек и гематому; поверхностная рана; другие

L-—^ Ii

ЕСТНИК

УНИВЕРСИТЕТА

имени O.E. Кутафина (МГЮА)

Бочкарева Е. В. ^^ ^^

УНИВЕРСИТЕТА К вопросу о декриминализации семейных побоев

повреждения1. В соответствии со ст. 6.1.1 КоАП РФ побои представляют собой насилие, причинившее физическую боль; не повлекшее кратковременного расстройства здоровья, незначительной стойкой утраты общей трудоспособности, т.е. не содержащее признаки уголовно наказуемого деяния.

Декриминализация — это юридическая переквалификация части уголовно наказуемых деяний и перевод их в разряд административных, дисциплинарных и иных правонарушений либо правомерных действий2.

Семейные побои — нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 УК РФ (причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности), в отношении близких лиц (ст. 116 УК РФ). Под близкими лицами понимаются близкие родственники (супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные (удочеренные) дети, родные братья и сестры, дедушки, бабушки, внуки), опекуны, попечители, а также лица, состоящие в свойстве с лицом, совершившим деяние, предусмотренное настоящей статьей, или лица, ведущие с ним общее хозяйство (ст. 116 УК РФ).

Таким образом, декриминализация семейных побоев — это юридическая переквалификация побоев, переводящих их из числа уголовно наказуемых деяний в разряд административных правонарушений.

27 января 2017 г Государственной Думой Федерального Собрания РФ в окончательной редакции принят проект федерального закона «О внесении изменений в статью 116 Уголовного кодекса Российской Федерации». Суть поправок сводится к исключению из текста нормы слов «в отношении близких лиц», что, по сути, является декриминализацией семейных побоев и переводом их из состава уголовных преступлений в разряд административных правонарушений (ст. 6.1.1 КоАП РФ). Уголовная ответственность за такие действия будет наступать, только если правонарушение совершено лицом, ранее подвергшимся административному наказанию за аналогичное деяние (ст. 116.1 УК РФ).

До 11 декабря 2003 г. ст. 116 УК РФ состояла из одной части и предполагала общую ответственность для всех, независимо от мотивов совершения преступления. Постепенно она приобрела квалифицирующие признаки (побои из-за политической ненависти, из хулиганских побуждений).

Как указывает П. А. Скобликов, сторонники принятия законопроекта обосновывают свое мнение следующими аргументами:

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

1) декриминализация ст. 116 УК РФ не отменяет наказание за побои близких лиц, но смягчает его, а также устанавливает одинаковую ответственность за одно и то же деяние в отношении близких лиц и чужих людей;

2) в случае нанесения повторных побоев, в том числе и в отношении близких У лиц, виновное лицо привлекается уже не к административной, а к уголовной ^ ответственности по ст. 116.1 УК РФ. м

3) в случае систематического нанесения побоев действует ст. 117 УК РФ; □

4) если грань между побоями и причинением вреда здоровью легкой степени □

Е □

1 Большой юридический словарь / под ред. А. Я. Сухарева. М. : ИНФРА-М, 2009. С. 278. □

~0

Большой юридический словарь. С. 88.

УЧЕНОГО

УНИВЕРСИТЕТА

O.E. Кугафина (МПОА)

будет стерта (т.е. потерпевшему будет причинен легкий вред), то деяние квалифицируется по ст. 115 УК РФ3.

Вместе с тем необходимо проанализировать аргументы против декриминализации семейных побоев.

Во-первых, ст. 116 УК РФ в отношении семейных побоев применяется очень часто, и статистика показывает, что количество таких дел только растет Как видно из данных статистики, семейные побои в России имеют место, и это далеко не безобидное преступное деяние. По данным статистики МВД России, около 40 % тяжких преступлений совершается в семье, и каждое 11-е убийство происходит именно в семье. С января 2015 по сентябрь 2016 г в МВД России зарегистрировали более 19 тыс. убийств, в 1,7 тыс. случаев преступник и жертва были близкими родственниками. От рук членов семьи за этот период погибли 539 женщин и 56 детей4. По результатам криминологических исследований, приводимых А. Реа-ном, 30—40 % всех тяжких насильственных преступлений совершается в семье. При этом 70 % всех жертв тяжких насильственных посягательств, совершенных в семье, это женщины и дети. Женщины, не способные или почти не способные защитить себя от преступного нападения, составляют 38 % всех убитых на почве нездоровых семейно-бытовых отношений5.

При этом, как указывают аналитики, это только верхушка айсберга: «Не больше 30 процентов случаев семейного насилия попадают в статистику МВД. Из них только одна десятая становится основанием для возбуждения уголовного дела. И только 3—7 процентов таких дел доходят до суда»6.

При этом особая опасность состоит в том, что если насилие в семье произошло один раз, то, скорее всего, оно повторится.

«Чувство безнаказанности приводит к усилению агрессии. Побои в семье, как правило, не единичный эпизод, это серия эпизодов, и раз за разом они становятся жестче», — констатирует А. Синельников — заместитель директора Национального центра по предотвращению насилия «Анна»7.

Общеизвестен приговор Нижегородского областного суда в отношении 53-летнего О. Белова, который осужден к пожизненному заключению в колонии особого режима за убийство шестерых детей, жены и родной матери. Согласно приговору Нижегородского областного суда Олег Белов неоднократно угрожал жене и детям начиная с 2010 г. и применял насилие. Его супруга много раз обращалась в правоохранительные органы, но уголовное дело так и не было возбуждено. В июне 2015 г. она подала заявление о расторжении брака и лишении О. Белова родительских прав. Утром 26 июля 2015 г между супругами произошла ссора. Женщина хотела вызвать полицию и взяла телефон. В это время Белов взял нож

3 Скобликов П. А. Кто имеет право на насилие? // Закон. 2016. № 10. С. 75.

4 Госдума окончательно одобрила декриминализацию семейных побоев // URL: http:// www.rbc.ru/ (дата обращения: 28 января 2017 г).

5 Реан А. А., Дандарова Ж. К., Прокофьева В. А. Социальное сиротство в современной России. М., 2002. С. 45.

6 См.: Госдума окончательно одобрила декриминализацию семейных побоев.

Бочкарева Е.В.

\ уц^ВЕРСИТЕТА К вопросу о декриминализации семейных побоев 2||

L_V имени O.E. Кугафина(мгюд) в местах принудительного содержания

и со спины нанес ей семь ранений на глазах у своих дочерей, она скончалась на месте. В обвинении говорится также, что О. Белов с целью скрыть следы преступления решил убить всех своих детей. Затем убил свою мать. Верховный Суд РФ признал законным приговор Нижегородского областного суда в отношении О. Белова, который был осужден по пп. «а», «в», «д», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ к пожизненному лишению свободы8. Как представляется, в случае, если бы полиция возбудила уголовное дело своевременно и изолировала преступника от семьи, массового убийства не произошло бы.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Во-вторых, имеется верное, на наш взгляд, мнение, что близких лиц необходимо наказывать строже, чем посторонних, так как жертва находится, как правило, в прямой зависимости от насильника (материальной, психологической или иной). Кандидат юридических наук, руководитель проекта «Насилию.Нет» Анна Ривина считает: «Близкие отношения — это более сложная для жертвы ситуация, чем побои на улице, в близких отношениях вы не можете убежать домой и закрыться. Нередко присутствует также психологическое, экономическое давление. У преступника и жертвы могут быть общее имущество, общие дети, не говоря уже о том, что если преступник будет наказан штрафом, то его, возможно, придется платить из семейного бюджета, т.е. предстоящая административная ответственность является наказанием не только для виновного, но и для жертвы»9. А в случае декриминализации побоев, как верно отмечает А. Ривина, этим законопроектом «нанесение побоев, которое влечет последствия и для физического, и для психологического здоровья, мы ставим в один ряд с неправильной парковкой или курением в месте, где оно запрещено»10.

И здесь России, как представляется, стоило бы принять во внимание опыт других государств. Так, согласно ст. 378 и 379 Закона об уголовных наказаниях Израиля, нападение на человека в форме побоев, толчка или применения физической силы в любой форме без согласия потерпевшего наказывается тюремным заключением сроком до двух лет. Если же пострадавшему причинены телесные повреждения, то наказанием за подобное преступление, согласно ст. 380 Закона, является тюремное заключение сроком до трех лет. Однако, когда вышеназванные деяния совершены в отношении члена семьи, включая бывшую супругу, то срок тюремного заключения, согласно ст. 382 Закона, в два раза выше, чем за то же самое преступление, совершенное по отношению к другому человеку11.

Международный опыт доказывает, что агрессивные законы, направленные против домашнего насилия, сокращают его проявления. В результате указанных изменений Россия попадет в список европейских стран с самыми слабыми законами в этом вопросе: если о факте избиения ребенка или супруга/супруги р

сообщается в правоохранительные органы впервые и если в результате изби- И

Н

9 К чему приведет декриминализация в России семейных побоев // URL: http://www. □ dw.com/ru/ (дата обращения: 28 января 2017 г.). □

10 См.: «Близкие лица». Госдума отменила уголовное наказание за побои в семье. О

11 Закон об уголовном праве Израиля : постатейный перевод с иврита на русский язык. М. ;

СПб., 2010. С. 78—79.

УЧЕНОГО

УНИВЕРСИТЕТА

O.E. Кугафина (МПОА)

ения не были получены серьезные травмы, обвиняемому грозит штраф как за административное нарушение.

В-третьих, уголовная ответственность за семейные побои для многих являлась сдерживающим фактором семейного насилия, так как виновные лица, зная, что с судимостью они вряд ли устроятся на хорошую работу или могут потерять имеющуюся, лишний раз подумают, прежде чем ударить свою супругу/супруга или ребенка. При административной ответственности за семейные побои данный фактор перестает иметь какое-либо значение.

В-четвертых, семейное насилие, когда отец бьет мать и наоборот, отражается на ребенке. Многие дети из семей, где практикуется насилие, вовлекаются в конфликт, пытаясь защитить своих матерей от избиений. Ребенок испытывает гнев по отношению к своему отцу за то, что тот причиняет боль матери. При этом он копирует поведение отца и сам применяет насилие. Так, малолетний потерпевший пояснил, что ранее он проживал с мамой А., папой Д. и младшей сестренкой С. Однажды он проснулся от криков. Мама и папа ругались, отец начал душить маму, он попытался заступиться за маму, но подсудимый его ударил, у него пошла кровь из носа. Тогда ребенок набросился на отца, стал бить его и кусать, царапать, но вновь был отброшен им на пол. Суд принял решение признать Д. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 116 УК РФ12.

Ребенок, ставший свидетелем семейного насилия, приносит в свою будущую взрослую жизнь от жертвы семейного насилия (как правило, матери) неспособность противостоять давлению, некую «роковую» покорность, а от отца — агрессию как способ решать возникающие трудности, отвергая в корне все принципы гуманности. Он становится агрессивным и считает нормальным в будущем использовать силу при решении каких-либо споров, копируя поведение родителей.

Итак, по итогам проведенного анализа проблемы декриминализации семейных побоев следует сделать вывод, что в настоящее время декриминализация семейных побоев недопустима, следовательно, необходимо сохранить уголовную ответственность за побои в отношении близких лиц.

12 Обзор судебной практики Челябинского областного суда от 14 декабря 2016 года за третий квартал 2016 года: утв. президиумом Челябинского областного суда от 14 декабря 2016 года // Официальный сайт Челябинского областного суда. URL: http://www.chel-oblsud.ru/index. (дата обращения: 28.01.2017).

admin

Добавить комментарий