Колонии для бывших сотрудников

Колонии для бывших сотрудников

Режимы содержания в колониях БСМВД

Деление на режимы в так называемых «ментовских», или «красных», тюрьмах точно такое же, как и в обычных. В зависимости от тяжести совершённого преступления осужденные из числа ранее работавших в системе правосудия могут быть направлены в:

  • колонии общего режима для бывших сотрудников (3 на территории РФ);
  • колонии строгого режима для бывших сотрудников (11 на территории РФ);
  • колонии-поселения для бывших сотрудников (7 на территории РФ).

Отдельных исправительных учреждений для БС, получивших пожизненные сроки наказания, официально в России нет. Бывшие сотрудники правоохранительных органов направляются в общую тюрьму особого режима в Архангельской области.

В каких ещё случаях БС может попасть на общую зону

Помимо совершения особо тяжкого преступления с осуждением на пожизненный срок, экс-сотрудник правоохранительных органов может оказаться в общем исправительном учреждении, если он был уволен «задним числом» и не подал ходатайство об отбывании срока на «спецзоне».

Камеры для бывших сотрудников в СИЗО

Как и все остальные категории обвиняемых, до суда бывшие сотрудники правоохранительных органов содержатся в следственном изоляторе. Уже на этом этапе экс-блюстители закона отделяются от общего контингента. Их помещают в специальные камеры для БС, без учёта тяжести совершённого преступления. Так, сокамерниками в СИЗО могут оказаться ранее не судимые подозреваемые по экономическим статьям и подследственные убийцы-рецидивисты из числа бывших представителей правоохранительных органов.

🔥 Читайте: Как выглядят камеры в российских тюрьмах и СИЗО

Условия содержания бывших сотрудников в следственном изоляторе подчас могут оказаться хуже, чем у остального контингента. Всё дело в том, что транзитных БС-камер мало, количество мест в них ограничено, и поэтому на 15 арестантов может оказаться 10 коек. Во всём остальном «комфортабельность» помещений и материальное обеспечение точно такие же, как у остальных подследственных.

В большинстве случаев в БС-камерах нет ролей смотрящего и авторитетов. Но иногда случается, что роль «старшего» занимает самый «долгосидящий» из сокамерников.

Бытовые условия в исправительных учреждениях для бывших сотрудников

После прохождения стандартных карантинных процедур осужденные из числа БС распределяются по отрядам и отправляются каждый в свой барак. Бараки для осужденных в «красных» тюрьмах большие, просторные. Их расположение на территории исправительного учреждения напоминает жилой квартал.

Бараки обычного содержания в колониях общего режима для бывших сотрудников оборудованы 50 – 60 двухэтажными койками с прикроватными тумбами. У каждого отряда есть своя комната для воспитательной работы, где можно посмотреть телевизор или поиграть в настольные игры, своя столовая, где осужденные питаются согласно расписанию. Также каждый брак оснащён санузлом, душевой, телевизором. Благоустроенность места проживания любого отряда целиком и полностью зависит от инициативы и финансовых возможностей самих осужденных. Так, например, заключённые могут скинуться на покупку новой стиральной машины или мебели, передать деньги в «актив», а тот через администрацию колонии осуществит необходимую покупку.

На территории исправительного учреждения для бывших сотрудников правоохранительных органов, как правило, располагаются обособленные здания библиотеки и клуба, храм, внутренний дворик для ежедневных прогулок арестантов.

Облегчённые и строгие условия содержания на «ментовских» зонах

По отбытии определённого срока наказания, при условии отсутствия взысканий, хорошем поведении и добросовестном отношении к труду арестант может быть переведён в отряд с облегчёнными условиями содержания. В российских тюрьмах БС данная мера может подразумевать также переезд в более комфортабельные спецкорпуса с комнатами на 4 человека. На средства и усилиями самих заключённых такие корпуса зачастую оснащаются бильярдом, оранжереями и т. п. Дополнительным плюсом облегчённых условий содержания является возможность подать ходатайство о смягчении режима и переводе в колонию-поселение для бывших сотрудников.

В случае систематического получения взысканий заключённый переводится в отряд со строгими условиями содержания. В этом случае он отправляется в барак к рецидивистам и таким же злостным нарушителям порядка, как и сам.

Отношение к телефонам на специальных зонах

Позвонить родным и близким отбывающий наказание в исправительном учреждении для бывших сотрудников может с тюремного телефона-автомата. В соответствии с графиком, для каждого отряда устанавливается свой день и свои часы для переговоров. Звонки осуществляются в порядке живой очереди.

Телефон-автомат совместим с городскими телефонными картами, так что родственники могут отправлять их осужденному в составе передач и посылок. Или же заключённый может самостоятельно приобрести специальную ленту для телефона-автомата в тюремном магазине.

В большинстве колоний общего режима для бывших сотрудников и во всех колониях-поселениях сняты ограничения на использование мобильных телефонов. Воспользоваться сотовым в тюрьме заключённый может по графику. Хранятся «легальные» мобильники в комнатах охраны.

Распределение обязанностей и работа на спецзонах

Как правило, администрация «красных» тюрем методом открытого голосования сотрудников набирает себе «помощников» из числа отбывающих наказание. Они формируют так называемые секции порядка и дисциплины. В зависимости от уклада каждой конкретной колонии, избранные «активисты» могут следить за соблюдением правил, выявлять и пресекать нарушения среди сокамерников, наряду с персоналом участвовать в утренних и вечерних проверках, обысках.

В большинстве случаев именно помощники администрации занимают самые престижные оплачиваемые должности: дневального, старшего дневального (завхоза), санитаров медсанчасти, кухонных работников.

Дневальный отвечает за наведение и поддержание порядка в помещениях, контролирует процессы уборки, может участвовать в проводе заключённых по территории колонии. В обязанности старшего дневального входят обеспечение комфортного совместного сосуществования осужденных, урегулирование возникающих конфликтов, поддержание здорового психологического микроклимата в отряде. Кроме того, они выполняют роль завхоза, собирая деньги на общие нужды и совершая покупки через администрацию исправительного учреждения.

🔥 Читайте: Как узнать, где отбывает наказание осужденный

Рабочее время в распорядке дня колонии общего режима для бывших сотрудников правоохранительных органов составляет 7 часов. Те, кто не задействован в административной работе, на кухне и в уборке корпусов, работают на швейном производстве, в столярных мастерских, на подсобном хозяйстве, занимаются упаковкой. Полноценных предприятий в российских тюрьмах больше нет. Им на смену пришли центры трудовой адаптации осужденных (ЦТАо). Они обеспечивают работой примерно треть общего населения спецзоны. Трудятся в основном те, кто имеет долги на воле, установленные судом взыскания, штрафы. Хотя есть и те, кто просто не может бездельничать.

Квалифицированного труда на зонах общего режима, а также в колониях строгого режима для бывших сотрудников становится всё меньше. Если где-то и уцелело производство (металлообработка, деревообработка), оборудование давно уже устарело и не позволяет выполнять серьёзные заказы. Обновлять «цеха» никто не спешит, поскольку это нерентабельно – у бывших блюстителей закона нет необходимых рабочих навыков, квалификаций, а обучение занимает очень много времени.

Досуг в колониях для бывших сотрудников

Предусмотренное в ежедневном расписании свободное время заключённый БС-колонии может провести в библиотеке, комнате воспитательной работы (там телевизор, столы с настольными играми) или же в клубе (чаще всего там функционируют кружки рисования, обучения игре на музыкальных инструментах).

В конце недели проводятся массовые концерты, киносеансы в специальных залах.

Свидания в тюрьмах БСМВД

Так же, как и на обычных зонах, количество разрешённых встреч с родными и близкими в тюрьмах для бывших блюстителей правопорядка строго регламентировано законом, зависит от режима и условий отбывания наказания.

Колонии общего режима предусматривают:

  • для находящихся в обычных условиях содержания – 6 краткосрочных и 4 длительных свидания в год;
  • для находящихся в облегчённых условиях содержания – 6 краткосрочных и 6 длительных свиданий в год;
  • для переведённых на строгие условия содержания – 2 краткосрочных и 2 длительных свидания в год.

🔥 Читайте: Выезд заключенного за пределы исправительного учреждения: кому разрешен и как получить

Отбывающие наказание в колониях строгого режима для бывших сотрудников правоохранительных органов могут рассчитывать на:

  • 3 краткосрочных и 3 длительных свидания в год – при обычных условиях содержания;
  • 4 краткосрочных и 4 длительных свидания в год – при облегчённых условиях содержания;
  • 2 краткосрочных и 1 длительное свидание в год – при строгих условиях содержания.

В колониях-поселениях для бывших сотрудников количество встреч с родными и близкими не ограничено. В определённых ситуациях допускается даже постоянное совместное проживание заключённого с семьёй.

Распечатаем и доставим фотографии в учреждения ФСИН

✔ Печатаем цветные фотографии на фотобумаге
✔ Отправляем уведомления о доставке
✔ Оперативно отвечаем на вопросы по телефону и в чате
✔ Стоимость услуги от 150 ₽

Заполните небольшую форму и загрузите фотографии. Оплатите любым удобным способом. Мы напечатаем фотографии и отправим их в учреждение ФСИН с курьером. Вы получите уведомление о доставке, а заключенный – ваши фотографии.

Деление на касты в БС-тюрьмах

Несмотря на то, что в «красные» тюрьмы попадают экс-сотрудники ФСИН, «криминальная» традиция деления на касты и здесь поддерживается. Правда, иерархия заключённых здесь намного проще. Есть всего три условные категории:

Активисты – это те самые помощники администрации (дневальный отряда, старший дневальный и занимающие другие должности в секциях дисциплины и порядка).

Мужики – обычные работяги.

Отделённые – изгнанные из общества заключённых за какие-то проступки. В эту категорию автоматически попадают педофилы, геи. Также распространённым поводом для исключения является кража у сокамерников. Решение об «отделении» осужденного принимают исключительно второходы (те, кто ранее сидел), руководствуясь вескими основаниями. «Отделённые» выполняют самые грязные работы в тюрьме, сокамерники с ними не здороваются и не сидят за одним столом. У попавших в данную категорию нет пути назад. Даже оказавшись в местах лишения свободы повторно, бывший «отделённый» автоматически возвращает свой статус.

Есть среди сидельцев БС-колоний и те, кто ни к какой касте не относится, живёт автономно, сам по себе.

Зоны для «бывших сотрудников» стоят особняком в условном каталоге мест лишения свободы. В них не действуют принятые в уголовной среде воровские понятия, что в некоторых моментах осложняет общение между людьми в условиях зоны.

Зеки, условно отнесенные к категории бывших сотрудников (БС), придерживаются лишь некоторых понятий (нельзя красть у заключенных — за это могут навечно «отделить», подробности см. ниже); всегда отвечать за сказанное; не интересоваться у других, за что они сидят; не пользоваться тем, что упало на пол в туалете (нужно поднять и демонстративно выкинуть); нельзя брать что-либо, касаться, общаться с т.н. «отделенными» — осужденными, занимающимися уборкой туалетов, а также садиться на их стулья и кровати. Как и везде, «отделенные» не могут принимать пищу за одним столом с другими осужденными. Кроме того, осужденного, которого за некоторые провинности (стукачество – донос администрации на таких же осужденных, после которого наступили негативные последствия, воровство у своих, интриги, то есть сталкивание групп заключенных путем доведения недостоверных данных и т.д.) обольют мочой, автоматически становится «отделенным».

В остальном все отношения выстраиваются между осужденными в рамках общепринятых норм общения.

Особенностью зон для БС является их т.н. окраска – красный цвет, т.е. колонии на 100 % контролируют представители администрации, в том числе посредством привлечения осужденных из числа активистов, т.е. лояльно настроенных зеков, сотрудничающих с руководством и рядовыми сотрудниками колонии. В других зонах эта категория называется «козлы» и не пользуется уважением, в отличие от колони для бывших сотрудников, где «козлы» единственные, кто имеет авторитет среди основной массы осужденных. «Козлы» — это дневальные отрядов (следят за дисциплиной и порядком в бараках, осуществляют провод осужденных по территории лагеря), завхозы отрядов – старшие дневальные (осужденные, которые обеспечивают нормальное функционирование группы зеков, проживающих в одном бараке, следят за соблюдением распорядка дня, дисциплины, пресекают и стараются не допускать конфликтных ситуаций между заключенными).

«Козлы» имеют ряд льгот по сравнению с обычными заключенными. Они практически на равных могут разговаривать с сотрудниками, на мелкие нарушения УИК с их стороны администрация закрывает глаза, разрешаются некоторые элементы гражданской одежды и т.д. Взамен сотрудники нередко руками «козлов» оказывают давление на осужденных путем силового воздействия, принуждая либо оказать финансовую помощь колонии, либо отказаться от обращений в ОНК и прокуратуру.

Очень важным аспектом является то, что оперативный отдел в БСных колониях располагает обширными возможностями по получению информации через разветвленную агентурную сеть, созданную из осужденных. Наличие подобных масштабов агентурного аппарата привело к поголовному стукачеству. Здесь нельзя ничего говорить даже людям, с которыми близко общаешься, поскольку они могут донести информацию до оперсостава ФСИН. Это может быть и информация по уголовному делу, например, по ранее неизвестным следствию эпизодам, которую могут использовать во вред осужденному.

Обычному осужденному следует строго следить за соблюдением распорядка дня (не пропускать походы в столовую, не выносить еду из столовой, не лежать на кровати после подъема и до отбоя, бриться и своевременно стричься, стирать робу, чистить обувь, не ходить самостоятельно при отсутствии пропуска по территории зоны, не брать и не передавать в присутствии сотрудников что-либо от других осужденных и не признавать потом факт передачи, не расстегивать воротник робы, не выходить на улицу без обуви и без головного убора, следить за своим внешним видом, не использовать жаргонных слов (барак, шконка и т.п.), всегда смотреть по сторонам и своевременно — громко и каждый раз — здороваться с проходящим мимо сотрудником, ни в коем случае не вступать в затяжной диалог с сотрудником или перепалку, пытаясь доказать свою правоту, даже при наличии явных противоправных с его стороны действий. Самая лучшая позиция – виноват, исправлюсь — тогда есть шанс, что сотрудник просто вынесет устное предупреждение. В противном случае будет акт о нарушении и помещение ШИЗО по любым обоснованием (не поздоровался, ругался матом) со всеми правовыми последствиями и невозможностью УДО. Одновременно осужденного отводят в специальное помещение возле дежурной части, где ставят на длительный срок на т.н. растяжку. Ноги ставятся максимально шире плеч, на некотором удалении от стены, упор головой в стену лицом вниз, упор принимается на поднятые вверх руки, костяшками к стене. Зачастую после такого стояния человека могут сразу без дисциплинарной комиссии водворить в ШИЗО – используя право дежурного. В ШИЗО, в свою очередь, сотрудник может избить заключенного, оформив при этом побои как результат нанесения себе членовредительства. После этого осужденного ставят в оперотделе на профучет как лицо, склонное к суициду (на личном деле и прикроватной бирке рисуется полоса, так же делается с карточками лиц, склонных к побегам и нападениям на сотрудников администрации). Заключенным с такой полосой запрещено работать в ночное время, их кровати располагают возле выхода у всех на виду и т.д.

Особое внимание в ряде БСных колоний уделяется вопросам организации телефонной связи с внешним миром. Важно не пытаться вновь прибывшему зеку пытаться заполучить сотовый телефон. Есть зоны, где наличие мобильного телефона — самое серьезное нарушение режима наравне с побегом. Только за попытку организовать процесс проноса в лагерь — или тем более за использование телефона — в зоне можно сразу же отправиться в ШИЗО и затем в СУС (барак со строгим условием содержания). Осужденному как злостному нарушителю порядка меняют режим наказания. При освобождении осужденного, раннее помещенного в СУС, он автоматически попадает под административный надзор с полным перечнем ограничений. Есть зоны, где администрация чуть более лояльна к вопросам мобильной связи (от режима ИК это не зависит). Поэтому перед началом каких-либо действий по поиску мобильного, надо обязательно установить отношение к сотовым у сотрудников.

В зонах, где строго запрещены телефоны, имеется вполне адекватная альтернатива- стационарные телефоны платной связи (IP). Минус этого вида связи – она односторонняя. Кроме того, телефоны размещены таким образом, чтобы дневальный, на 100 % сотрудничающий с операми, мог слышать, о чем говорят зеки. У дневального есть прямая связь по внутреннему телефону с дежурной частью и при получении значимой информации он сразу же позвонит сотрудникам. Например, осужденный говорит адвокату о каких-либо нарушениях в ИК и просит обратиться в прокуратуру, или осужденный жалуется в ОНК и просит его посетить.

Для ведения переговоров осужденный должен написать заявление, где указывается, с кем он будет говорить, номер телефона абонентов, город. Заявление пишется еженедельно. Соответственно, опера располагают сведениями о всех лицах, с которыми поддерживает отношения осужденный. Если осужденные пишут «левые» номера в заявлениях, опера периодически берут биллинговую информацию с этих телефонов, установленных в зоне, и при несоответствиях просто отключают связь.

Для ведения телефонных переговоров осужденному администрация выдает индивидуальные номера счетов оператора IP-телефонии. Данную информацию и используют при ведении вышеприведенного анализа.

Что касается организации питания, то здесь подход один: есть в лагере только баланду – потерять здоровье. Выход – получение с воли посылок и передач. Их число ограничено, однако можно их получать на людей, которым никто не шлет ничего — в обмен на вознаграждение (сигареты или деньги на счет телефона, продукты). Можно продукты покупать и в магазине ИК, однако, это очень дорого (цены здесь выше, чем на воле, в 2-3 раза). При этом ассортимент продуктов минимален, прискорбно и их качество. Вместе с тем, нередко магазин ИК — это единственный источник свежих овощей, фруктов, молочной продукции, мясных консервов и т.п.).

Целесообразно объединяться в небольшие группы по 2-3 человека для организации питания вне столовой (т.н. «семейки»). Плюсом является то, что когда заканчиваются продукты, полученные одним членом группы, посылку с едой получает другой, поэтому в «семейке» реже бывают сложности с питанием. Часто в группе есть осужденный, занимающийся приготовлением еды, что очень удобно с практической точки зрения. Перед тем как родственникам начать собирать посылки или передачи, следует ВНИМАТЕЛЬНО изучить список запрещенных продуктов. Кроме того, есть перечень продуктов, которые запрещены сезонно.

В любой колонии при организации передач следует иметь ввиду, что везде есть специальные люди, чей маленький бизнес строится именно на этом. Они передают передачи. Они знают все требования колонии, оптимальный перечень продуктов и вещей, которые наиболее необходимы. Им родственники перечисляют деньги, после чего формируется передача и заносится в зону. Не стоит сразу обращаться к первому попавшемуся поставщику. Нужно опросить давно сидящих зеков и установить, кто не задирает цены, не обвешивает, кладет все запрошенные наименования и т.д. И потом передать контакт такого человека родственникам.

Особняком в лагерной иерархии стоят больные. Это те осужденные, которые по медицинским показателям могут отбывать наказание в обычных колониях, а не в ЛИУ (лечебное исправительное учреждение). Осужденные из числа больных ВИЧ, скрытой формой туберкулеза, сахарным диабетом обеспечиваются питанием по т.н. норме «7б». Таким заключенным положено масло, яйца, молоко и творог. На этом отличия в их питании от остальных зеков заканчиваются.

Некоторые осужденные за денежное вознаграждение сотруднику поликлиники получают статус «ВИЧ» для того, чтобы получать дополнительный паёк. Все ВИЧ-инфицированные находятся на строгом учете в т.н. «нарядке», где осужденные, выполняющие обязанности сотрудников ИК, вносят эти сведения в компьютерную базу данных и в верхней части личной карточки делают надпись красной пастой – «ВИЧ».

ВИЧ-инфицированные содержатся вместе со всеми в жилых помещениях отрядов, пользуются той же многоразовой посудой в столовой, что и остальные. Об их статусе другим осужденным не известно.

Ряду заключенных врачом местной поликлиники дается разрешение не присутствовать на утренней и вечерней проверке. Аналогичные разрешения могут даваться заболевшим гриппом или ОРВИ, вместе с освобождением от работ. Однако остальные режимные мероприятия, предусмотренные УИК, обязаны посещать все категории заключенных. Наличие 1 группы инвалидности, отсутствие обеих ног, частичный паралич тела, не позволяющий самостоятельно передвигаться, не являются уважительной причиной пропустить прием пищи в столовой, расположенной зачастую достаточно далеко от здания отряда. Таких осужденных могут переносить из жалости другие арестанты. Если же инвалид пропустит прием пищи, на него сотрудник колонии составит акт и его поместят в ШИЗО, несмотря на то, что эту категорию нельзя подвергать наказанию подобным образом.

Серьезно больных (открытая форма туберкулеза) отправляют в больницы при других колониях (например ОБ при ИК-2 г. Екатеринбург). Больница обустроена по принципу СИЗО. Камеры превращены в палаты. На дверях решетки. Выводят из камер только на прогулку. В палатах содержатся вместе и больные с ВИЧ, и с открытой формой туберкулеза. Какого-либо полноценного лечения заключенные там не получают. Формально они отбывают там какой-то положенный срок, за который должны излечиться, после чего их этапируют обратно в колонии.

Осужденный может заказать лекарства с воли, через передачу или посылку. На т.н. «посылочной» сотрудник отдела безопасности ИК передаст их на хранение в поликлинику ИУ. Далее, по назначению врача, осужденный может их часть получить на руки.

Отдельно от всех в иерархии БСных камер и лагерей стоят осужденные мусульманского вероисповедания. Еще в СИЗО они объединяются в общины («джамааты») и держатся особняком, делая намаз и выполняя другие ритуалы, согласно религиозным канонам ислама. Основу общины составляют выходцы из северокавказских республик — чеченцы, дагестанцы, кабардинцы и т.д. Однако, в общину мусульман охотно зачисляют заключенных, не принимая в расчет их национальность и статью уголовного дела. Более того, в общину могут принять даже «отделенного». После принятия в «джамаат» другие «братья» начинают оказывать ему покровительство и дают защиту. Зачастую осужденные, которые опасаются репрессий от сокамерников за совершенные ими на свободе преступления (изнасилование несовершеннолетних, развратные действия с ними и т.п.) сразу же присягают исламской общине и принимают ислам. Для этого нужно в присутствии «братьев» произнести «шахаду»- свидетельство о вере в Аллаха и посланническую миссию пророка Мухаммеда (Āшхаду’ ан лā илāха илла Ллāху ва а́шхаду а́нна Мух̣а́ммадан Расȳлу-Ллāхи). Дословно- «я заявляю, что нет бога, кроме Аллаха и Мухаммед его пророк». В «джамаатах» действует коллективный принцип защиты – все за одного.

Кроме принятия норм ислама, вновь обращенный (т.н. «неофит») зачастую подвергается психологической обработке. Бывает, что ему прививаются радикальные религиозные взгляды, нормы Корана трактуются в соответствии с концепцией международных террористических организаций, запрещенных в России и многих странах мира («Имарат Кавказ», «Аль-Каида», «ИГИЛ»). По сути, происходит вовлечение заключенных в экстремистскую деятельность, которая имеет продолжение после освобождения и зачастую переходит в терроризм. В среде БС это стало возможным по причине превалирования заключенных, не имеющих в прошлом прямого отношения к правоохранительным органам и не понимающих пагубного влияния вербовщиков террористических организаций, организующих свою деструктивную работу с позиции тюрем.

Сотрудники СИЗО зачастую боятся членов исламской общины и не заходят в их камеры, ограничиваясь во время утренних и вечерних проверок открыванием двери. С учетом того, что значительная часть «джамаатов» – это члены незаконных вооруженных формирований их пособники, привлеченные к ответственности по особо тяжким статьям УК РФ (ст. ст. 205, 208, 209), двери оборудованы ограничителями в виде толстых цепей, не позволяющих полностью их открыть.

В некоторых СИЗО авторитет старшего среди мусульман («эмира») настолько велик, что «смотрящим» за централом является он, а не представитель воровского сообщества (например, СИЗО № 1 г. Нальчик КРБ). Смотрящим за этим изолятором в 2014 году был активный участник вооружённого нападения ваххабитов 13 — 14 октября 2005 года на силовые структуры в городе Нальчике.

При этапировании члена «джамаата» в колонию, связь с остальными «братьями» продолжает поддерживаться посредством телефонной связи. По прибытии в ИК происходит его вливание в новую общину. Неформальные лидеры общины – нередко это старший дневальный отряда (завхоз), по согласованию с сотрудниками ФСИН, организует перевод вновь прибывших мусульман в свой отряд, тем самым усиливая свое влияние и роль «джаммата» в колонии (например, в ИК-13 УФСИН РФ по Свердловской области это отряд № 13).

В колониях организованы мечети (молельные комнаты), в которых под формальным контролем администрации ИК собираются мусульмане. Старший мечети назначается руководством колонии из числа осужденных (обычно из чеченцев, татар, дагестанцев). В обычные дни намаз проводится прямо в спальных помещениях отрядов в независимости от того, какое режимное мероприятие должно проходить по распорядку дня. Сотрудники ИК обычно закрывают на эти нарушения глаза, чтобы не провоцировать массовые беспорядки. Особого отношения к другим религиям в ИК обычно не бывает.

Дудка своё оттрубил

В 2013-м Вячеслава Дудку осудили на 9,5 года строгого режима за взятку в 40 млн руб., которую он и его подчинённый получили за выделение земли под строительство гипермаркета, автостоянки и т. д. Сидел экс-губернатор в колонии № 1 г. Донской Тульской обл.

В марте 2017-го у него за плечами осталось две трети срока, и можно было претендовать на условно-досрочное освобождение (УДО). Дудка для этого делал всё, что мог: упорно трудился (изготавливал стройматериалы), даже входил в добровольную пожарную команду и «принимал активное участие в работах по благоустройству отряда и прилегающей территории». При этом экс-губернатор жил в бараке на 100 человек, работал наравне с другими — без каких-либо поблажек. А ещё занимался оформлением наглядной агитации.

В конце мая суд разрешил выпустить ВИП-осуждённого по УДО, и 9 июня Дудка вдохнул воздух свободы. Он выплатил назначенный судом штраф — 900 тыс., не нарушал правила внутреннего распорядка колонии и даже успел получить 25 поощрений. Дудка не досидел 2 года 9 месяцев 6 дней. Именно столько времени он не имеет права менять место жительства и сидеть без работы, а ещё должен ходить отмечаться.

Вячеслав Дудка. Фото: РИА Новости/ Андрей Стенин

Из дворников в библиотекари

Бывший глава ФСИН России Александр Реймер, осуждённый в июне прошлого года за мошенничество при закупке электронных браслетов, отбывал наказание 8 лет в колонии общего режима в Калининградской обл. Трудился дворником. Напомним, что на браслетах он с подельниками «заработал» 3 млрд руб.

Но на днях его перевели в Свердловскую обл. в исправительную колонию № 13 в Нижнем Тагиле. ИК-13 называют «Красной уткой»: здесь отбывают наказание сотрудники правоохранительных органов. Когда-то там сидели зять Леонида Брежнева бывший замминистра МВД СССР Юрий Чурбанов, осуждённый за разглашение гостайны чекист Михаил Трепашкин, адвокат и бизнесмен Дмитрий Якубовский и пр. В этой колонии Реймер уже работает библиотекарем. В его обязанности входит выдавать книги зэкам и следить за тем, чтобы они возвращали их без загнутых уголков. Кстати, экс-руководитель ГУ МЧС РФ по Свердловской обл. генерал Василий Лахтюк (приговорённый к 7,5 года за взятки и злоупотребление полномочиями) тоже трудился библиотекарем в ИК-13. Как рассказывают знающие люди, работёнка эта не просто непыльная, но ещё и с бонусом: во многих колониях библиотекари живут непосредственно при библиотеке, а не в общих бараках. «Нищие» коррупционеры. На суде они не каются, а прибедняются Подробнее

Улюкаев сыграет в КВН?

Бывший глава МЭР Алексей Улюкаев будет отбывать 8 лет в колонии № 1 в Твери. Пока он на карантине и ещё не обустроился в отряде, с другими зэками не познакомился. Несмотря на то что режим здесь строгий, сидят в колонии в основном «первоходы», осуждённые за тяжкие и особо тяжкие преступления. Среди них есть и серийный убийца.

ИК-1 — «красная». Блатной закон здесь не работает, правит администрация. В этой колонии регулярно устраивают праздники и спортивные состязания. 15 октября — день открытых дверей. Как пишет местная пресса, месяц назад в ИК-1 прошла эстафета: соревновались в беге с гантелями, тяге покрышек и подтягиваниях. Победителям вручили сладкий пирог и 3 кг копчёной курицы. Есть в колонии и своя команда КВН. Как сообщает BBC, в мае на территории зоны прошли игры, в которых приняли участие зэки и из других зон. Может, приобщится к КВН и экс-министр.

Вариантов трудоустройства у Улюкаева в ИК-1 много. Может делать полотенцесушители из нержавейки или винтовые лестницы. На ремонт сельхозтехники его вряд ли отправят, а вот шить спецодежду, сумки и рюкзаки вполне могут доверить. У колонии своя хлебопекарня, заключённые занимаются свиноводством и птицеводством, выращивают овощи. Впрочем, от любого трудоустройства Улюкаев может отказаться, так как уже пенсионер (ему 62 года) и по закону может работать лишь по собственному желанию. Хотя, если удастся устроиться библиотекарем, появится шанс избежать жизни в бараке. Кстати, нужды зарабатывать копеечку у Улюкаева нет. Он уже погасил штраф в 130 млн и просит суд снять арест с его имущества, которое оценивалось более чем в 560 млн руб. Алексей Улюкаев: «Взятку не брал, но гражданам служил мало» Подробнее

В СИЗО нет массажиста

Экс-глава Кировской обл. Никита Белых получил 8 лет строгого режима в феврале и ждёт отправки в колонию. Он уже мечтает устроиться там библиотекарем или, в крайнем случае, преподавать зэкам. Его жена Екатерина рассказывает, что муж уже приобщил 19-летнего сокамерника по «Лефортово» к чтению Есенина. В СИЗО он жаловался на отсутствие ортопедического матраса и телевизора. Вряд ли эти блага цивилизации будут доступны ему и на зоне. Кстати, скорее всего, Белых будет сидеть либо в Кировской обл., по месту прописки, либо в ИК-1 с Улюкаевым.

Арестованные миллиардеры Зиявудин и Магомед Магомедовы недовольны в СИЗО «Лефортово», где находятся в данный момент, многим. Врачей-специалистов нет, массаж делать, кроме сокамерников, некому, крем для рук и лица в местном ларьке «плохой». Нары в СИЗО братьям малы: рост каждого 1,94 м, матрасы неудобные — скатываются. На отсутствие горячей воды они успели пожаловаться в первые же дни заключения. Зато у Магомеда есть маленький старый ТВ, а Зиявудин готов закупить для СИЗО тренажёры. Учитывая, что следствие по их делу в разгаре и до приговора далеко, надо как-то обустраиваться…

Вопрос-ответ Задержанные сотрудники СКР по делу Шакро Молодого: справка

Ещё один ВИП-заключённый СИЗО — экс-глава УСБ СК РФ Михаил Максименко недоволен, что родственникам не разрешают передать ему мочалку и спортивный костюм. Но он, в отличие от Магомедовых, уже на низком старте, впереди этап — суд назначил Максименко 13 лет колонии. Там у него могут быть условия более комфортные, чем в СИЗО.

И всё же, хотя ВИП-зэков в стране прибавляется, никто не собирается создавать им особые зоны, изолировать от простых насильников и убийц. «В планах ФСИН нет создания ВИП-колоний, — заявил замдиректора ФСИН Валерий Максименко. — И до Белых с Улюкаевым к нам попадали люди достаточно высокопоставленные. Вспомнить хотя бы Ходорковского или бывшего губернатора Брянской области Денина. Всех уберегли, все живы».

Минюст ликвидировал секции дисциплины и порядка в российских тюрьмах. Эти образования вместо исполнения возложенных на них функций по поддержанию порядка превратились в механизм давления одних заключенных на других.

Секции дисциплины и порядка (СДП) в российских тюрьмах ликвидированы приказом Министерства юстиции России, говорится в сообщении, размещенном на официальном сайте Минюста.

Утвержденный документ определяет порядок формирования и деятельности самодеятельных организаций осужденных в исправительных учреждениях.

Разрушение иерархии подчинения

«Новым приказом с 1 января 2010 года в исправительных учреждениях упраздняются секции дисциплины и порядка, которые формировались из числа осужденных. Одной из задач названной секции являлось содействие администрации учреждения в соблюдении лицами, отбывающими наказание, правил внутреннего распорядка», — отмечается в пресс-релизе Минюста.

Приказом установлено правило, запрещающее членам самодеятельных организаций осуществлять командно-распорядительные и контрольные функции в отношении других осужденных.

«Изменения направлены на недопущение передачи администрацией исправительного учреждения своих полномочий по надзору и контролю за осужденными лицам, отбывающим наказание, и предотвращение конфликтных ситуаций между осужденными», — объясняет пресс-служба министерства.

В свою очередь, приказ ведомства от 8 июня 2005 № 79 «Об утверждении Положения о порядке формирования и деятельности самодеятельных организаций осужденных в исправительном учреждении ФСИН» признан утратившим силу.

Побоище в секции дисциплины

О необходимости ликвидации СДП в местах лишения свободы заявил ранее глава Минюста РФ Александр Коновалов, напоминает «Интерфакс». «Пришла пора покончить с целым рядом непростых, одиозных институтов, таких как секции законности и правопорядка», — отмечал министр.

Лидер движения «За права человека» Лев Пономарев заявил о поддержке правозащитниками решения министра. По его мнению, секции дисциплины и порядка являлись инструментом давления на осужденных со стороны администрации колоний руками самих осужденных.

В апреле 2009 года действия членов секции колонии № 62 города Ивделя привели к массовой драке. Как сообщала пресс-служба прокуратуры Свердловской области, семь осужденных, входящих в отряд секции дисциплины и порядка, из хулиганских побуждений стали избивать трех осужденных из отряда № 8 этой же колонии.

В инцидент вмешались еще около 70 осужденных. В результате потасовки телесные повреждения получили более 10 человек. Драка была прекращена сводными отрядами из других ивдельских колоний, сотрудниками Ивдельского ГОВД, а также бойцами отряда специального назначения «Россы».

Благими устремлениями

Согласно положению о порядке формирования и деятельности самодеятельных организаций осужденных в исправительных учреждениях ФСИН, члены секции «посредством рейдов, а также бесед с лицами, допускающими нарушения установленного порядка отбывания наказания, проводят работу по поддержанию дисциплины и порядка среди осужденных в жилой и производственной зонах, столовой, учебных классах и местах отдыха».

Также они были призваны формировать у осужденных уважительное отношение к человеку, общественным нормам, правилам и традициям человеческого общежития, создавать в учреждении (отряде) здоровый морально-психологический климат.

Руководитель СДП присутствовал на заседаниях комиссии учреждения по вопросам постановки и снятия осужденных с профилактического учета.

Что на самом деле происходит в женских колониях, почти всегда остается закрытой информацией. Прежде всего это объясняется боязнью женщин: они слишком уязвимы за решеткой. И поэтому свидетельства отсидевших женщин очень важны для понимания картины происходящего в женских исправительных учреждениях России.

Экс-прокурор из Москвы Елена Панова и бывшая предпринимательница из Чувашии Надежда Иванова рассказали Елене Масюк об ИК-2 в городе Алатырь.

«Вчера котов душили, душили…»

— (Филипп Филиппович) Позвольте-с вас спросить, почему от вас так отвратительно пахнет?

Шариков понюхал куртку озабоченно.

— (Шариков) Ну, что ж, пахнет… известно. По специальности. Вчера котов душили, душили…

Михаил Булгаков, «Собачье сердце»

Елена Панова: Из московского СИЗО-6, где меня держали три года, в нарушение закона меня направили не в колонию для бывших сотрудников, а в обычную ИК. В СИЗО-6 украли мои документы, подтверждающие, что я являюсь бывшим прокурором. Также документы пропали еще у двух женщин — бывших сотрудниц правоохранительных органов. И нас троих отправили в обычную колонию в Чувашию, в ИК-2 в г. Алатырь.

Справка. С бывшим прокурором Еленой Пановой я познакомилась, когда, будучи членом ОНК Москвы, приходила в камеру к известной сиделице Евгении Васильевой из «Оборонсервиса», в спецблок женского изолятора № 6 города Москвы. Там содержатся бывшие сотрудники правоохранительных органов. Панова тогда жаловалась на фабрикацию ее дела генералом Денисом Сугробовым из антикоррупционного главка МВД РФ (Сугробова потом осудят на 12 лет как раз за массовую фабрикацию уголовных дел). Елену Панову следствие признает ни много ни мало главарем ОПГ — за то, что она помогала одинокой матери получить законное наследство для ее детей. Дело Пановой неоднократно из апелляции будут возвращать в суд первой инстанции по причине нехватки доказательств. Тем не менее Панова получит 6 лет, но уже не как лидер ОПГ, а как мошенница. Сейчас Елена Панова работает общественным защитником и помогает женщинам отстаивать их права.


Елена Панова

Елена Панова: Женщин в этой чувашской колонии не бьют, но ведь на женщин порой просто достаточно цыкнуть, тем более мужчине-начальнику, и она уже будет бояться всего. Вот, например, на всеобщем построении колонии (я это слышала сама и готова это подтвердить) заместитель начальника учреждения полковник Морозов Владимир Сергеевич требовал убивать любым доступным способом кошек, находящихся на территории колонии. За три трупа животных, предоставленных ему лично, данный руководитель обещал объявить благодарность убийце (а благодарность — это путь к УДО), публично призывая таким образом осужденных совершать преступления, предусмотренные статьей 245 УК РФ (жестокое обращение с животными, до 5 лет лишения свободы — прим. Е. М.), и мотивируя их на агрессию вместо исправления. Всех кошек, которых отлавливали и предъявляли Морозову, бросали в топку печи в угольной котельной и сжигали живьем. Сами женщины-осужденные и сжигали.


Воспитанницы воскресной школы храма при ИК-2 в городе Алатырь
Алатырская епархия РПЦ

Надежда Иванова: Да, Морозов много раз объявлял перед всей колонией, что получим благодарность, если поймаем кошек и принесем ему.

Справка. Бывшая предпринимательница (занималась сетевой розничной торговлей) Надежда Иванова была осуждена на 4 года по статье 159 УК РФ («Мошенничество») за невозврат кредитных средств для развития бизнеса. Весь срок наказания отбывала в ИК-2 Чувашии.


В первом ряду крайний слева — заместитель начальника колонии Владимир Морозов, рядом с ним второй слева — начальник колонии Юрий Шушарин
Сайт уполномоченного по делам предпринимателей Республики Чувашия

Елена Панова: Вначале Морозов требовал не кормить и не приручать кошек. Естественно, в столовой есть отходы, кошки там плодились и бегали с котятами. Женщины, а особенно бабушки, их втихаря подкармливали рыбой, костями, хлебом, кашей плесневелой, которую нам давали. Сотрудники колонии жестко следили за этими бабушками. Не дай бог, чтобы что-то вынесли из столовой. За это этих сердобольных бабушек подвергали репрессиям: «Будете кормить — получите взыскание, и не видать вам УДО». Потом вскорости все кошки пропали. Ну, а Морозов сейчас по-прежнему заместитель начальника колонии.

Мне довелось заниматься изучением рецидива преступлений среди женщин. Результаты такие: первые 2-3 преступления, совершенные женщиной, это преступления небольшой и средней тяжести, далее по нарастающей и всегда, в 100% случаев, последнее преступление — это умышленное убийство и причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего. И это закономерно, если женщин в учреждениях ФСИН приучают тренироваться на животных, прежде чем убить человека.

«До изнеможения…»

«Правильно ли вы предложили список на освобождение этих заключенных? Нельзя ли придумать какую-нибудь другую форму оценки их работы — награды и т. д.? Мы плохо делаем, мы нарушаем работу лагерей. Освобождение этим людям, конечно, нужно, но с точки зрения государственного хозяйства это плохо».

Из речи Сталина 28 августа 1938 года на заседании Президиума Верховного Совета СССР, где рассматривался вопрос о досрочном освобождении заключенных, отличившихся при строительстве железной дороги на Дальнем Востоке.

Елена Панова: В ИК-2 в Чувашии женщин заставляют работать до изнеможения. На моих глазах выволакивали женщин, выносили на носилках, они падали в обморок от переутомления. В этой колонии существует центр трудовой адаптации осужденных (ЦТАО). Основной вид деятельности ЦТАО — производство швейного форменного обмундирования для силовых структур.

Если в других колониях идет разбивка по отрядам, в которых по 80-100 человек и есть начальник отряда, то на базе этой колонии проводится своего рода эксперимент. Здесь они сделали не отряды, а бригады, которые входят еще в одну структуру — в центр трудовой адаптации осужденных. В этот центр входят три бригады. И еще есть бригада пенсионеров, инвалидов и тяжелобольных, кто не может работать по состоянию здоровья.


Швейное производство в Алатырской колонии
«Алатырские вести» (Alatvesti.ru)

Женщин в колонии принуждают работать, заставляя писать заявления о якобы добровольной сверхурочной работе. Иногда люди вообще не оформляются на работу. Женщины запуганы, самостоятельно жаловаться боятся.

Я стала разбираться, почему такая маленькая зарплата у женщин — 300-500 рублей в месяц, а люди работают по 18 часов без отдыха.

И вот что я выяснила. В колонии существует ПТУ с рабочими специальностями, куда загоняют всех поголовно. Если ты учишься в ПТУ, то ты должен проходить производственную практику. Производственная практика — это значит, что ты ученик, и тебе выплачивается не зарплата, а ученическое пособие. Поэтому колония оформляет людей не на работу по трудовому договору, а как учеников. В колонии большая часть числятся как ученики. Поэтому ФСИНовцам выгодны эти центры трудовой адаптации. Там люди сидят учениками годами, получая копеечное пособие.

Читательская конференция в ИК-2, приуроченная к Году театра в России
Официальный сайт ФСИН РФ

Надежда Иванова: Женщинам на предприятии практически ничего не платили. Я получала 200 рублей, даже на туалетную бумагу не хватало, ни на что. Я работала на швейной фабрике снабженцем, то есть отвечала за приемку тканей, фурнитуры. И когда пошли большие недостачи в нашем швейном отряде, ко мне подошла бригадир и сказала: «Можете мне помочь посчитать?» Я говорю: «Могу». Ну, я и нашла эту недостачу и поняла как они (колония) все это делают. Когда они принимают товар, то бухгалтерия два раза приплюсовывает одну и ту же накладную, но разными датами. Вот так получается недостача. И эту недостачу списывают с осужденных. То, что я обнаружила, естественно, никому не нравилось, и меня перевели в медсанчасть санитаркой.

Елена Панова: Любая колония — это прежде всего бизнес начальника колонии. У него есть бесплатное помещение, оборудование, бесплатная рабочая сила и льготная коммуналка. Даже если выделяются бюджетные средства на финансирование, например, ремонт, то эти работы выполняют заключенные — ремонтные бригады, бригады строителей, вплоть до сварщиков, сантехников, электриков — это все заключенные-женщины.

Процедура УДО в колонии превращена в доходный бизнес. Плати деньги, и ты уйдешь по УДО. Там все вопросы решаются через Оксану Юрьевну Далечкину, начальника центра трудовой адаптации заключенных. В колонии так и говорят: «Здесь все решает Оксана Юрьевна».

Заключенные говорят, что вопросы УДО в колонии можно решить через Оксану Далечкину

Мне тоже было это сказано. Когда я туда прибыла, я их сразу известила, что я бывший прокурор, и стала задавать вопросы: на каком основании меня сюда отправили и на каком основании вы меня приняли. На что мне сказали: «Ну, вам у нас ничего не угрожает, потом мы все решим». Мы все решим, если вы платежеспособны. Для УДО существует банковская карта, на которую нужно перечислить деньги — 350 тыс. рублей.

Надежда Иванова: По УДО уходили или те, кто работали на администрацию, или совсем непонятные люди из отряда Далечкиной. Люди шли в ее отряд и говорили, что через нее можно уйти. Через нее, например, ушла одна цыганка. У нее была 159-я статья, конкретное мошенничество, и как только у нее наступил период на условное освобождение, она сразу ушла. В колонии все знают, что у Далечкиной родственные связи с местным судьей.

«Вкусное — это жаренная селедка»

«Голод — это бич, бич человеческий. Я видел, как человек из кала выковыривает перловую крупу, инженер, начальник связи железной дороги Туркмении. Он на меня глянул, у него слезы, он сказал: «Павлик, я уже не человек». Сам сидит и плачет. Я как глянул, у меня все перевернулось, боже мой»

Павел Галицкий, журналист, бывший заключенный колымских лагерей

Елена Панова: В данном учреждении процветает воровство. Разворовывается буквально все: продукты, медикаменты, стройматериалы, бытовые товары. Сотрудники идут утром на работу с бидончиками, куда наливают молоко. Питание в колонии отвратительное, женщин кормят просроченными продуктами, есть невозможно. Кормят самыми дешевыми крупами и с плесенью. В каше может попасться какая-нибудь гайка, какой-то гвоздь. В столовой висит раскладка продуктов, меню. В меню одни блюда в соответствии с нормой, а по факту совершенно другие. Там не дают мясо вообще. Кроме просроченных круп, еще дают самые дешевые макароны, из белков — одно яйцо в неделю и иногда маленький кусочек жареной селедки.

Надежда Иванова: Там голод неимоверный. Все, чем кормили, это было просто несъедобным. Утром, например, давали пшеничную кашу, которая пахла каким-то дустом, в рот не лезла. Если был суп гороховый, это было счастье. Если что-то вкусное давали, то очень мало и редко. Что такое вкусное? Это жареная селедка. Ее давали раз в месяц. Мясо нам никогда не давали. Что ели? Хлеб в основном.

В этой колонии нужно провести обычную ревизию и посмотреть, сколько на сегодня в рознице стоит, допустим, крупа пшеничная и по какой цене они ее закупали для колонии. Мне кажется, там будет колоссальная разница. Потому что продукты в колонии были самые худшие, самые дешевые.

«Она умерла, и колония как бы ни при чем»

«В отличие от нацистских концлагерей, в ГУЛАГе существовала медицинская служба»

Кирилл Россиянов, старший научный сотрудник Института истории естествознания и техники имени С. И. Вавилова РАН

Елена Панова: В этой колонии, по сути, не оказывается медицинская помощь. Вот недавно там две девушки с ВИЧ совершили попытку суицида. Там нет врачей, есть только два фельдшера и медсестры, а ведь они назначения делают тяжелобольным людям, делают инъекции.

Надежда Иванова: Когда организовали пенсионерский отряд, меня из санитарок медчасти перевели туда работать завхозом. В этом отряде была Настя Клевцова, 32 года ей было, у нее был сахарный диабет, она сидела на инсулине. У нее ребенок, он жил в детдоме и она часто созванивалась с ним. Настю отправили на обследования в ЛИУ-3 (лечебно-исправительное учреждение) для получения инвалидности, потому что у нее были постоянно приступы, ее скрючивало, и ей всегда говорили: не ешь много сладкого. Но когда такой голод в колонии, то диабетикам, что попадет, то они и едят.

Вернулась Настя с ЛИУ, ей не дали инвалидность, типа не подходит она под инвалидность, не сильно больная. И в скорости у нее случился приступ. Начальники отрядов приходили, смотрели на нее и говорили: а это она сладкого переела — две банки сгущенки съела. Я говорю: «Я не видела, чтобы она ела две банки сгущенки». Где-то неделю Настя все ходила в медсанчасть, ей там мерили давление, оно было в норме. А мне Настя все жаловалась: «Мне плохо, мне плохо». Рвало ее все время. В медсанчасти говорили, что у нее все хорошо, просто ей не дали инвалидность и поэтому она себя так ведет.

В итоге она стала вообще чернеть, у нее круги под глазами появились. Я постоянно вызывала медиков из санчасти, постоянно вызывала начальника отряда. Они приходили, мерили давление, говорили — нормально. Я говорю: «Ненормально уже. Она в кому уходит. Ну, даже если она съела эти две банки сгущенки, то что теперь? Ну, надо же как-то исправлять положение». Когда в следующий раз вызывала санчасть, медики мне сказала: «Еще раз вызовешь, мы на тебя рапорт напишем».

Когда уже все ушли, буквально через час-два, смотрю, она не понимает даже, что происходит. Я просто подняла трубку дежурной части и стала кричать: «Помогите! Клевцова умирает!» Мне сказали: «Пусть придет в санчасть». Я говорю: «Как она придет в санчасть, если она встать не может». Они говорят: «Пусть придет». Мы с девочками побежали за носилками. Пока мы бежали за носилками, пока мы пришли, принесли носилки, положили ее, пока донесли, она уже потеряла сознание, уже не реагировала. Мы принесли ее в санчасть, они сразу вызвали «скорую помощь». Ее увезли в больницу, по суду ее освободили в течение двух дней по состоянию здоровья. И буквально на следующий день она умерла, но уже в районной больнице. Свободная, как они говорят. То есть колония как бы ни при чем.

На сайте ФСИН сказано, что колонию регулярно проверяет прокуратура, в том числе сотрудники надзорного органа встречаются с заключенными
Официальный сайт ФСИН РФ

Елена Панова: По поводу туберкулеза… В этой колонии людей с открытой формой не то что не изолируют, а они их просто не проверяют. У нас была женщина, Людмила (фамилию не помню), ей было 68 лет. Я лично ходила к медсестрам и говорила: «У нее кашель, у нее высокая температура, проверьте ее на туберкулез». Я же общаюсь с ней, на одной тумбочке буквально сижу, моя близкая подруга спит с ней на спаренной кровати. Она восемь месяцев находилась с нами в одном помещении, пока не стала падать, тогда ее все-таки отволокли в медпункт, сделали посев и выяснили, что у нее открытая форма туберкулеза. После этого ее увезли в больницу, где вскорости она умерла. Тех, кто с ней контактировал и кто потом освобождался, даже не проверили на наличие туберкулезной палочки. А ведь они тоже могут быть носителями туберкулеза.

Надежда Иванова: При мне лично на туберкулезную больницу из колонии увезли пять человек. Девочка там молодая с открытым видом туберкулеза была. Поступила в колонию, на карантине у нее температура, и ее с этой температурой под 40 градусов к нам в отряд, а с нее пот просто градом тек. А ей в медсанчасти говорят: «Ну и что?» — дают таблетки и возвращают в отряд, дают таблетки и возвращают в отряд. Только когда я кипеж подняла до начальника отряда, тогда из медчасти позвонили: «Пусть идет, мы ее положим».

Елена Панова: Система ФСИН больше всего боится публичности, т. к. беззаконие и зло любит тишину, и чем больше будет свидетельств оттуда, тем быстрее удастся добиться в этой преступной системе каких-то изменений. Я очень прошу правозащитников, журналистов обратить внимание на ужасающее положение женщин-заключенных в учреждениях ФСИН России.

admin

Добавить комментарий